— Обязательно поговорю, — клятвенно ответил я. — Сегодня же, даже если он уже спит.
— Так ты, значит, с нами? — уточнил Петька.
Не скажу, что я ответил сразу и без раздумий. Нет, я думал довольно долго — и всё время, пока думал, разглядывал Лидку. Потом встряхнулся и кивнул:
— Будь что будет. С вами.
— Здорово! — выкрикнул Колька. — Ну, мы теперь им покажем!
Старшие засмеялись — и оборвали смех.
Угрожающий металлический звук родился где-то в глубинах аэродрома — словно кто-то включил сирену, у которой вместо ревуна — пасть какого-то чудовища. Небо мазнул алый огонь. Я увидел, как один за другим поспешно погасли огни в ближних домах, видимых отсюда.
Люди спешили сделать вид, что их нет, что они спят и ничего не слышат, ничего не знают, ничего не видели. Так было безопаснее...
...Дед Анатолий и герр Киршхофф не спали. Сидя за столом, они рассматривали мой альбом, который я на этом столе оставил. И, когда я вошёл, оба посмотрели на меня.
— Женя, откуда у тебя эта книга? — спросил дед.
Я пожал плечами, в свою очередь не сводя с них глаз, и сказал:
— Я хочу, чтобы ты мне рассказал, что ты знаешь об аэродроме... и вообще обо всём, что происходит в этом городе.
Дед отвёл глаза и ссутулился. Вздохнул — поднялись и опали широкие плечи. Немец смотрел на меня непонятно — встревоженное и одобрительно.
— Я старый дурак, — пробормотал дед. — Я идиот... Втащить собственного внука в это дело... Ты немедленно уедешь, Женя, — он повернулся ко мне.
Я дёрнул плечом:
— Я никуда не уеду. В случае чего — просто сбегу. Есть к кому.
— Эти малолетние глупцы! — дед вскочил. — Они не представляют, с чем связались!
— Они хотят защитить свой город, — сказал я. — Все боятся и делают вид, что тут ничего нет, а трое мальчишек и девчонка хотят...
— Они свернут себе шеи! — дед вцепился в край стола.
— Анатолий, — вдруг сказал немец, — не надо. Вспомни, что ты говорил. Давай расскажем. Расскажем всё.