Кофе для невлюбленных

— Пора напомнить о нас лордам и леди, в таком случае.

— Согласен, леди Виржиния.

Вечером того же дня я рассказала Эллису о своем замысле. И, более того, пригласила поучаствовать.

— Мне? — переспросил недоверчиво детектив. — Полно, Виржиния. Если я затешусь среди гостей, то это будет сродни вывеске «Держите язык за зубами, не говорите ничего интересного — идет расследование!». Нет, я, конечно, могу загримироваться и прикинуться каким-нибудь провинциальным аристократом, случайно попавшим в кофейню, но…

— Нет нужды, — улыбнулась я. — Как правило, для тематических вечеров мы нанимаем еще двух-трех официантов, потому что гостей приходит больше обычного, а некоторые напитки и легкие закуски подаются бесплатно — получается некий гибрид салона и обычной кофейни. На этот раз, возможно, я вообще откажусь от мысли брать оплату, но не об этом речь. Видите ли, так как вечер посвящен Патрику Морелю, покойному, увы, официанты наденут театральные «маски печали». Лица видно не будет.

Глаза Эллиса загорелись от восторга.

— Вы предлагаете мне поработать разносчиком, Виржиния? Потолкаться незаметно среди знати и богемы? А голова-то у вас хорошо соображает!

— Благодарю, — польщено опустила я глаза. — И, к слову, не стоит бояться, что ваше инкогнито будет раскрыто другими официантами. В целях экономии я обычно привлекаю к этой работе прислугу из особняка Валтеров. На сей раз помочь Мадлен и мне, за отдельную плату, разумеется, согласилась мисс Тайлер, один из младших садовников и ассистент мистера Спенсера.

— Ассистента поменяйте на Лайзо, и все будет замечательно, — посоветовал Эллис, бросив на меня быстрый взгляд. — Ему не впервой прикидываться слугой. Глаз у него острый, а слух — чуткий.

— Он сейчас и есть слуга, — машинально возразила я, но, подумав, согласилась Эллисом. — Хорошо, только ассистент уже согласился, потому я просто найму Лайзо сверх штата.

— Вот и прекрасно, — солнечно улыбнулся Эллис. — Вы умница, Виржиния!

Лично договариваться с Лайзо я так и не стала — передала предложение и получила согласие через Стефана. Мы вообще разговаривали в последние дни унизительно мало — неловкость после того происшествия не оставляла меня. Подчеркнуто вежливые приветствия утром и такие же вежливые прощания ночью, у дверей особняка Валтеров, вот и все. Магда, кажется, осуждала меня, и не только она — Лайзо быстро завоевал любовь женской половины прислуги в доме и работников «Старого гнезда», исключая разве что Мадлен, и уважение мужской половины. Мне уже случалось видеть его и за картами со старым садовником, и за невинным разговором с Эвани Тайлер… Пожалуй, я даже слегка ревновала своих людей — проверенных и честных, дорогих мне — к этому обаятельному мошеннику.

Три дня пролетели незаметно. А утром четвертого, примеряя перед зеркалом платье для вечера памяти Патрика Мореля, я вспомнила, что так и не велела почистить бабушкино кольцо.

И — ощутила приступ суеверного страха.

— Леди Виржиния, автомобиль к воротам подали! — радостно сообщила Магда, вернувшись в комнату и замерла, заметив мой хмурый взгляд. — Ой, да не случилось ли чего? Может, платье тесновато оказалось? Или рассердил вас кто? Вы уж простите, ежели не в свое дело лезу…

— Что? — растерялась на мгновение я. Пожалуй, даже Магде не стоило говорить, что расстроила меня собственная реакция. Оглядываясь на прошедшие дни, я внезапно осознала, что мое избегание общества Лайзо вовсе не результат недоверчивости, обиды или классовой неприязни. Нет. Я попросту боялась Лайзо — его обаяния, легкости, с которой он завязывал дружбу с другими людьми и вызывал их доверие, собственной мимолетной симпатии к нему в первую нашу встречу. — О, нет, Магда, все в порядке. Просто вечер предстоит не из веселых — будем вспоминать Патрика Мореля, упокой Господи его душу. Такой человек ушел из жизни и так внезапно!

— Ну, я хоть про него и не слыхала ничегошеньки, а все ж жалко — молодой был, — бесхитростно созналась Магда. — А ежели талантливый, так вдвойне.

«А если он не сам «ушел», а его убили, то втройне», — мрачно подумала я, а вслух сказала:

— Очень талантливый, поверьте, Магда, — и еще раз напоследок глянула в зеркало. — Да, отвыкла я от траурных платьев… Кажется, оно меня старит.

— Ну, так и не след к такому привыкать, — вздохнула Магда. — Да и в траур горе горькое одевается, как в народе-то говорят, а горе никому к лицу не бывает.