Постепенно разошлись и другие гости. Последними кофейню покинули сестры Стивенсон, две пожилые леди, в свое время вышедшие замуж за близнецов, за виконта и его брата - в один день, и ровно через год, также в один день, овдовевшие. Мэдди, беззвучно напевая что-то - только губы шевелились, и все - обходила зал, снимая старые скатерти и складывая их в большую корзину. Я тоже бродила между столиков, но не с корзиной, а с записной книжкой и карандашом - отмечала, какие букеты следует заменить, а какие еще можно оставить. С наступлением холодов цветы изрядно подорожали; сэр Аустер по-прежнему поставлял нам свежие композиции из своих оранжерей, но чем внушительней становились суммы в соглашении, тем чаще меня посещала мысль об изысканной привлекательности сухих букетов.
Когда я отметила все букеты, нуждающиеся в замене, и собралась уже было набросать заказ в цветочную лавку Аустера, вдруг послышался стук в дверь черного хода, потом - сухое приветствие Георга, потом...
- Неужели Эллис? - я ушам своим не поверила. Записку Лайзо отвез детективу всего несколько часов назад. Учитывая, сколько времени мы не общались, я рассчитывала на ответ в лучшем случае через день или два. - Мэдди, а ведь это действительно он!
Девушка только нос вздернула, всем своим видом выражая безразличие к визиту званого гостя - детектив до сих пор не сумел заслужить ее симпатии.
- Да, да, Виржиния, это действительно я. Не ждали? - Эллис появился в дверях зала бесшумно, как призрак - если, конечно, бывают призраки, промокшие с ног до головы. - Ух, ну и погодка! Ничего согревающего не найдется? И питательного, если можно. Что за день - просто безумный, право слово!
И он плюхнулся за один из немногих столиков, с которых Мадлен еще не успела снять скатерть.
- Найдется, - я не сдержала улыбку. - На кухне оставалось немного мясного пирога. Чаю или кофе?
- Чаю. Горячего, крепкого, сладкого. С молоком, - подумав, уточнил Эллис и, стянув с головы мокрое кепи, с отвращением посмотрел на него. - Эх, Виржиния, и почему у меня нет привычки таскать с собой смену одежды?
- Носите с собой хотя бы зонтик, уверяю, это сможет решить вашу сложную проблему, - ответила я со всей серьезностью, и Эллис рассмеялся. - Кстати, развейте мои сомнения - у галереи Уэста были вы?
Выражение лица у Эллиса стало страдальческим:
- О, не напоминайте. Убитый сторож, пропавшая картина, какие-то невероятные суммы - пятнадцать тысяч хайрейнов, двадцать, а еще страховка... Все молчат, мнутся, каждому есть что скрывать - ни единого правдивого слова. Тонкие души, любители искусства! Хуже только политики, право слово. И где обещанный пирог? - закончил он непринужденно.
От неожиданности я рассмеялась.
- Будет вам пирог, Эллис. Мадлен, принесешь? А мне - ванильно-миндальное молоко. Горячее, хорошо? - она кивнула и поудобнее перехватила корзину с грязными скатертями. - Спасибо, дорогая.
Пока Мэдди ходила на кухню, Эллис начал рассказ - издалека, не торопясь переходить к главному.
- Скажите, Виржиния, как вы относитесь к этому пресловутому Нингену?
- Честно сказать, никак. Дорогие картины, но не в моем вкусе. Мне нравится что-то более традиционное.
- Вот и мне тоже, - закивал он. - С другой стороны, судьба у Нингена была прелюбопытная. Появился он на свет в семье банковского служащего, в ранней юности хотел стать то ли журналистом, то ли политиком, но вот консервативные родители его устремлений не поддержали. А потом мистера Нингена-старшего обвинили в причастности к Горелому Заговору на том основании, что бедняга состоял в реакционной партии. Помните - той самой, которую потом объявили вне закона?
Я сухо кивнула. Как не помнить! Тогда, лет тридцать назад, этот судебный процесс наделал много шуму. Еще бы, нашлись последователи у мерзавцев-поджигателей, поднявших бунт около восьмидесяти лет назад, едва не спаливших Бромли дотла и перевешавших две трети аристократов... Включая почти всех Эверсанов.
- Сомневаюсь, что Нинген-старший имел хоть малейшее отношение к "горелым заговорщикам", скорее всего, он просто под руку подвернулся. Тем не менее, семейству пришлось бежать на Новый материк, точнее, на острова в Южном заливе, откуда была родом прекрасная миссис Нинген. На корабле мистер Нинген ненароком помер от лихорадки, а вот храбрая женщина с маленьким сыном на руках перенесла все тяжести морского путешествия. Маленький Эммануэль Нинген... кстати, вы знали, что имя ему дали в честь его собственной бабки? Нет? Ну и неважно. Словом, мальчик все детство провел на островах. Потом, правда, семья переехала в Марсовию, но прелесть дикого юга он не забыл. Вырос, получил неплохое образование, дослужился до управляющего банка, женился, наделал аж пятерых детишек, включая пару двойняшек... и на досуге начал рисовать. Через год хобби целиком поглотило его, не оставив времени ни на работу, ни на семью. Нинген бросил всё и всех - и уехал обратно на острова. Там он пользовался исключительной любовью местных жителей. За три года он написал около восьми десятков картин, дважды навестил оставленную семью - и потом помер при крайне загадочных обстоятельствах. Местные жители говорили, что его навестил человек "в черных одеждах, с белым лицом". Нинген обрадовался ему, как родному, и просидел с ним в хижине до утра. На следующий день островитянка, приносившая своему кумиру-художнику еду, нашла лишь остывший труп Нингена - и широкополую шляпу незнакомца. Вот такие дела, Виржиния... Что скажете?
- О... - я растерялась. - Искусство - темное дело.
ebooksa