— Да, такое случалось. Я просыпался по утрам и замечал, что эти пятнышки стали крупнее и… более угрожающего вида, что ли. Прикосновение к ним вызывало боль. Правда, совсем незначительную. Даже не боль, а зуд. Но я не придавал этому особого значения. Только сейчас, когда вы стали меня расспрашивать, я припомнил: в такие дни я чувствовал себя особенно уставшим и выжатым. Меня охватывала совершенно несвойственная мне апатия… Еще вспомнил: знаете, мистер Вэнс, однажды вблизи этого места я заметил пятно крови. Тогда я не придал ему значения и просто стер.
— Понятно.
С этими словами Эйлмер Вэнс вернулся на свой стул и предложил посетителю последовать его примеру.
— Мистер Давенант, вы упомянули о любопытных обстоятельствах, о которых желали нам рассказать. Мы готовы вас выслушать.
Давенант застегнул воротник и тоже сел. Постараюсь с максимальной точностью передать его рассказ, опуская моменты, когда нам с Вэнсом приходилось его перебивать.
Как я уже говорил, Пол Давенант происходил из богатой и знатной семьи и потому считался достойным (со всех точек зрения) женихом для мисс Джессики Мактейн. И действительно, через некоторое время молодые люди поженились. Прежде чем рассказывать о внезапном ухудшении своего здоровья, Давенанту пришлось немало рассказать нам о своей супруге и истории ее семьи.
Джессика была шотландкой, однако, если не считать некоторых характерных черт этого народа, в ее облике не замечалось ничего шотландского. Она скорее походила на уроженку юга Англии, чем шотландских высокогорий. Имена не всегда соответствуют тем, кто их носит, и мисс Мактейн могла служить впечатляющим примером такого несоответствия. Имя Джессика явилось печальной попыткой уравновесить ее очевидную непохожесть на остальных членов семьи и предков. На то имелась причина, и вскоре мы о ней узнали.
Особое очарование мисс Мактейн придавали ее чудесные рыжие волосы. Это вовсе не кельтская рыжина; такой оттенок рыжего едва ли встретишь за пределами Италии. Добавлю, что ее волосы были очень длинными — почти до щиколоток, к тому же обладали удивительным блеском, отчего казалось, что они живут своей жизнью. Естественно, кожа лица Джессики могла быть только фарфоровой белизны — единственного цвета, какой встречается у рыжеволосых. Но в отличие от большинства рыжих девушек на ее лице полностью отсутствовали веснушки. Свою красоту мисс Мактейн унаследовала от неведомой прародительницы, привезенной в Шотландию издалека.
Давенант влюбился в Джессику с первого взгляда. Вокруг нее вилось немало поклонников, но он имел все основания полагать, что девушка ответит ему взаимностью. В то время он мало что знал о ней и об истории ее рода. Богатая невеста, круглая сирота являлась последней из рода Мактейнов, известного кровожадностью и жестокостью. В далеком прошлом ее предки были отъявленными разбойниками, вписавшими немало кровавых страниц в летопись Шотландии.
У отца Джессики имелся в Лондоне свой дом. Ей не исполнилось и пятнадцати, когда она лишилась родителя; мать умерла еще в Шотландии, вскоре после родов. Смерть жены так сильно подействовала на мистера Мактейна, что он с малюткой дочерью уехал в Лондон, вручив старинный замок заботам управляющего. Правда, особых хлопот у того не было, поскольку с отъездом хозяина Блэквик практически опустел. Окрестные жители предпочитали обходить эти места стороной.
После смерти отца мисс Мактейн переехала жить к некой миссис Мередит — дальней родственнице со стороны матери. По линии отца близких у нее не осталось. Как я уже сказал, Джессика была последней из некогда обширного клана — настолько обширного, что внутриклановые браки стали семейной традицией. Но эта же традиция способствовала их вырождению.
Миссис Мередит ввела Джессику в высшее лондонское общество, чего бы не случилось, будь жив ее отец. Мистер Мактейн был нелюдимым, погруженным в себя человеком. Горе преждевременно состарило его.
Итак, Пол Давенант с первого взгляда влюбился в Джессику и достаточно скоро попросил ее руки. Он имел все основания рассчитывать на взаимность, но, к своему великому удивлению, получил отказ. Мисс Мактейн ничего ему не объяснила, а только разразилась горестными слезами.
Ошеломленный и глубоко удрученный, Давенант обратился к миссис Мередит, с которой находился в дружеских отношениях. От нее он узнал, что Джессика аналогичным образом отказала уже нескольким претендентам — людям вполне достойным и уважаемым.
Утешая себя, Давенант рассуждал так: возможно, Джессика не питала к ним никаких чувств. Но почему же тогда она отказала ему? Эта мысль не давала Полу покоя, и он решил сделать новую попытку.
Вторая попытка увенчалась частичным успехом. Джессика призналась Давенанту, что любит его, но тут же повторила слова о своем нежелании выходить замуж. Любовь и брак — не для нее. Затем, к полному изумлению Пола, она объявила, что проклята от рождения. Рано или поздно проклятие ударит по ней, но еще сильнее — по тому, с кем она свяжет свою жизнь, и, возможно, даже погубит его. Так имела ли она право подвергать риску человека, которого любит? Поскольку проклятие передавалось по наследству, Джессика приняла твердое решение: ни один ребенок не назовет ее своей матерью и на ней старинный род прекратится.
Услышанное немало потрясло Давенанта. Он был склонен думать, что Джессика вбила в себе в голову какую-то абсурдную идею. Немного логики, и он поможет своей возлюбленной позабыть про этот бред. А если это не бред, то, возможно… лунатизм? Лунатизм тогда казался Давенанту единственным разумным объяснением ее странностей. Может, девушку пугает хождение во сне или что-то подобное?
Но Джессика только качала головой. Лунатизмом в ее семье никто не страдал, их недуг был более серьезным и таинственным. Давенант хотел знать, что это за недуг, и мисс Мактейн, после некоторых колебаний, рассказала ему все, что знала сама.
Проклятие (за неимением более точного слова она употребляла это) сопровождало весь их старинный род. Ему были подвержены ее отец и дед. Их жены умерли еще в молодости от какой-то страшной болезни, сгубившей обеих женщин за считаные годы. Если бы Мактейны придерживались традиции внутриклановых браков, такого, возможно, не случилось бы. Однако клан был на грани исчезновения, и приходилось искать супругов на стороне.
Проклятие (чем бы это ни было) не убивало тех, кто принадлежал к роду Мактейнов. Опасность подстерегала их близких. Казалось, стены родового замка, густо пропитанные кровью, исторгали миазмы, заражавшие тех, кто попадал сюда извне, — а ими оказывались самые дорогие для родственников Джессики люди.
ebooksa