Вампирские архивы: Книга 2. Проклятие крови ,

22
18
20
22
24
26
28
30

— Хочешь пойти в индийский ресторан? — спросил он.

Дженни покачала головой и отвернулась.

— Чего-то не тянет вылезать. И по телику есть что посмотреть. А ты сходи. Принесешь мне чего-нибудь вкусненького. Порции баджи из шпината и пары наанов[25] будет вполне достаточно.

— А что принести твоему… дружку?

Она как-то странно улыбнулась.

— Он сыт. Я его недавно покормила. Спасибо за заботу, — добавила Дженни, удостоив Стюарта благодарным взглядом.

Он не стал есть в ресторане один, а взял пакеты с едой для Дженни и для себя. По дороге зашел в бар, где торговали мексиканским пивом навынос. Дженни оно нравилось. Пока ему наливали пиво, по радио звучала сентиментальная песенка о любви. Стюарт знал эту песню с раннего детства — ее часто напевала мама. Простенькая мелодия, глуповатые слова. По щекам Стюарта скатилось несколько слезинок, и он смущенно замотал головой.

Смотреть телевизор в компании любимца Дженни ему не хотелось. Срочной работы не было. Стюарт взялся за несрочную, а когда подошло время спать, он увидел, что Дженни застилает простыней диван в гостиной.

— Ванная — неподходящее место для малыша. Ему там плохо, — объяснила она.

— Ему нужная целая постель?

— Не ему, а нам. Он будет спать со мной. Его все настораживает и пугает. Я его единственная защита. Поэтому я решила лечь с ним здесь. Я ему нужна.

— Ты нужна ему? А мне?

— Стюарт, перестань, — поморщилась Дженни. — Ты взрослый человек. Поспишь пару ночей один.

— А эта тварь, значит, не может?

— Не называй его тварью!

— А как прикажешь его называть? Слушай, ты же не его мамаша, и он вовсе не нуждается в тебе так сильно. Вчера он великолепно переночевал в ванной. Переночует и сегодня.

— Стюарт, откуда в тебе столько жестокости? Ну чем тебе мешает маленькое беззащитное создание? По-моему, ты готов его убить. Что, я угадала?

— Нет, — торопливо ответил Стюарт.

Он ужаснулся ее проницательности. Если Дженни узнает, что вчера он расправился с сородичем этой твари, она ни за что ему не простит.

— Нет, — повторил он. — У меня рука не поднимется. Это все равно что… покалечить тебя.