— Быть может, графиню можно спасти.
— Ваша правда, — ответил он. — Это единственное средство.
Я все еще делал вид, что ничего не понимаю, потому что, прежде всего, я считал себя обязанным спасти жизнь этой женщины. Я также думал, что для всякого больного возвращение к жизни — уже счастье.
— Доктор не дает гарантий, — сказал граф.
— Кто же этот доктор?
Он его назвал.
— Я полагаю, — сказал я, — это самый худший медик во всем городе.
По взгляду Доксена я понял, что, желая как можно скорее получить наследство жены, он послал за самым плохим лекарем, какого только сумел найти. Мне было стыдно за этого человека. Поскольку он понял, что единственным средством выйти из этого затруднительного положения было спасти жену, то спросил меня:
— Знаете ли вы человека, который ее вылечит?
— Я знаю человека, — ответил я, — который может ее спасти, если есть хоть малейшая возможность.
— Его имя?
— Доктор Серван.
— Мне о нем говорили! — неосторожно воскликнул он, лишив меня последних иллюзий на его счет.
И он послал за вами, а потом спросил у меня:
— Если графиня составит завещание в мою пользу, что нужно для того, чтобы оно было неоспоримо?
Я сообщил ему сведения, которых он от меня требовал.
— Теперь, — произнес он, — вы можете удалиться.
Я не заставил его повторять дважды. Он протянул мне руку, но я сделал вид, что не заметил этого движения, и поспешно вышел.
Граф вел развратную жизнь, из-за чего растратил все свое состояние. Он встретил эту молодую девушку во время одного из своих путешествий по Франции. Желая воспользоваться ею, чтобы поправить свое состояние, он ее похитил, и только одному Богу известно, сколько ей пришлось вытерпеть из-за его страшных пороков. Остальное вы знаете, и если позволите дать вам совет, любезный доктор, то я на вашем месте оставил бы эту женщину там, где она сейчас находится. Повторяю, жизнь ее была слишком тяжела, чтобы она могла вернуться к ней с радостью.
— Благодарю вас, — сказал доктор. — Этот человек — подлец.