— Я никого не осуждаю! Но я не могу закрыть глаза и не видеть, что весь мир погряз в самых гнусных пороках. Хуже, чем перед потопом.
Он посмотрел на Соню, как будто только первый раз увидел.
— Юная госпожа, — с пафосом воскликнул Ханс по-английски, — бегите с этого проклятого корабля. Конечно, весь мир лежит во зле. Но на этом корабле живет сам сатана. Этот парусник, и люди на нем, прокляты за свой грех, за свою дьявольскую гордыню. Бегите отсюда, пока не поздно.
— Заткнись, Ханс, — вяло проворчал боцман. — Иди в свою каюту и проповедуй там тараканам.
— А ты старайся избавиться хотя бы от пагубной страсти курения, — посоветовал Ханс боцману. — Может быть, тогда Господь, видя твое усердие, пошлет тебе силы к истинному покаянию.
— Ты за меня не беспокойся. Вон пошел, — повысил голос боцман и угрожающе поднял руку.
Смерив его гневным взглядом, Ханс повернулся и, ссутулившись, пошел дальше, подняв над головой свой деревянный крест.
— Что он говорил, господин Питер? Какое проклятие? — спросила Соня.
— О, это долгая и грустная история, — ответил Ван Гольф, вытряхивая трубку об борт.
— Ах, значит, это, действительно, что-то страшное!
— С вами не случится ничего плохого, если покинете корабль до захода солнца. Но мы с капитаном уж это обеспечим, — повторил боцман.
— Какой ужас, — подумала Соня. — Надо пойти, скорее, переодеться, взять Данилу и уходить.
Из каюты раздались выстрелы. Это Даня с капитаном пробовали пистолеты.
Тут к пристани подошла еще одна группа мужчин. Все довольно крепкого телосложения. Они пошатывались и горланили песни. Их современная одежда была расстегнута и разорвана. Многие курили. Они поддерживали друг друга, а один все время падал на корточки и никак не мог встать.
— А это пьяницы, — сказал боцман. — Каждый выходной они напиваются и не могут остановиться. Этот полусумасшедший Ханс в чем-то прав. Команда предается всем порокам.
— Они и во время плавания пьют? — спросила Соня.
— Во время плавания пить некогда. Мы все время попадаем в шторм.
— Но Средиземное море же довольно спокойное.
— Все это долго объяснять, барышня, — ответил Питер. — Со временем вы все узнаете. А, может, вам лучше и не знать этого.
— Как мне страшно, — сказала Соня. Все тревоги и опасения, которые отступили, пока она примеряла наряды и жемчуг, нахлынули на нее с удвоенной силой.