Огни святого Эльма,

22
18
20
22
24
26
28
30

Позади него стояли два молодых парня тоже южной внешности, но более молодые, здоровенные и с лицами, не выражавшими особенного интеллекта. Они, ухмыляясь, смотрели на пленных, впрочем, не выказывая удивления, видимо, работорговля была здесь делом обычным.

Полный человек кивнул им, и молодые люди вылили на Соню ведро ледяной воды. Она застонала, начала открывать глаза, и ее грубо поставили на ноги. София удивленно огляделась, но ничего не сказала.

«Видишь, Анвар, — сказал молодой лейтенант. — В самом что ни на есть товарном виде. Здоровые, целые, молодые. Надо надбавить процентов тридцать», — он ухмыльнулся.

«Да, — сказал тот, которого звали Анваром, пристально вглядываясь в детей, — так уж и целые? Вон девка без сознания была». «Так бузила, пришлось ее вырубить», — неохотно буркнул пожилой милиционер. Анвар понимающе кивнул и по-хозяйски протянул руку к Соне. Она скривилась и попыталась отскочить. Но один из молодых кавказцев схватил ее за обе руки повыше локтя и удержал. Анвар усмехнулся: «Ну-ну, строптивая девочка. Веди себя правильно, и ты будешь в шоколаде. У меня всем хорошо, кто слушается, и ведет себя прилично». Он не спеша приблизился к ней, но тут же втянул носом воздух и поморщился. «Э, ну и запах же, придется сначала отмыть тебя и сделать анализы». Он еще раз оценивающе окинул их взглядом с головы до ног, потом повернулся к милиционерам.

«Николай, дорогой. Такие здоровыми быть не могут, так что давай по прежней цене».

«Обижаешь, Анвар! — сказал милиционер. — Мы стараемся привозить тебе самых лучших, а ты жмешься».

Тем временем парень, который держал Соню, начал нашептывать ей на ухо непристойности, но вольностей себе никаких не позволял, видимо, право первой ночи здесь строго оговаривалось.

Но, когда он ощутил неприятный запах от Сони, выпустил ее руки, слегка оттолкнул, поморщился и сказал: «Стой здесь, дура!»

А тем временем Данила, на которого обращали меньше внимания, немножко пришел в себя огляделся кругом, увидел проход между вагончиками в более цивилизованную часть порта и странно смотревшийся кусок пространства, покрытый белым туманом. «Там наш корабль», — понял он.

В это время Анвар сказал одному из своих подчиненных: «Что мы так на сухую разговариваем, принеси-ка большой кувшин и закусить».

Один из здоровенных конвоиров ушел куда-то за строительный вагончик, а второй говорил по мобильному телефону. Анвар был занят беседой с милиционерами. От пленников они ненадолго отвлеклись, видимо, полагая, что бежать ребятам некуда. Данила дернул Соню за руку и шепнул «Бежим!». Они рванули с места и бросились со всех ног.

«Эй, стой!», — сзади послышались крики, ругательства и топот ног, но, надо сказать, довольно вялый. Действительно, видимо, Анвар был одним из хозяев порта и считал, что юным бесправным бомжам от него скрыться некуда.

Но ребята успели убежать достаточно далеко, проскочили к берегу, нырнули в туман и протопали по трапу до корабля, который сейчас стал для них спасительным убежищем.

На Летучем Голландце было пустынно, только два матроса валялись прямо на палубе и громко храпели.

И все же Соня и Данила почувствовали себя несколько увереннее, ведь это была уже отчасти их территория, и им казалось, что на паруснике они были защищены от всех воздействий извне. Но, тем не менее, им стало страшно, когда в тумане послышались голоса их невидимых преследователей. Один сказал по-русски: «Куда они делись? Только что здесь были. Утопились что ль?» «Плеска-то мы не слышали», — ответил другой.

«Слушай, что это за облако?» — вдруг озадаченно вскрикнул первый, присовокупив ругательство.

«Наверняка химию какую-то разгружали. Пойдем отсюда, а то отравимся».

«А как же эти?»

«Э, куда они денутся? Пошлем сейчас Семыча и Кузю, пусть прошерстят весь порт. А, Семыч-то их из-под земли достанет!»

Преследователи удалились, продолжая дальше разговор.