– Посвети-ка вон туда, – попросил вдруг Санек.
Валера направил фонарик в указанный угол, к забору. Там был малинник, который давно не плодоносил, а только мстительно царапался. В малиннике мелькнули, отражая свет, чьи-то маленькие красные глазки и тут же исчезли.
– Зверек какой-то, – предположил Валера.
– Не, не то, – мотнул головой Санек и развернулся, чтобы идти обратно к даче.
Когда они вернулись, Светка уже почти успокоилась. Сидела на веранде и хлюпала, слегка подрагивая кудрявой легкой головой. Светке было стыдно – за истерику, за густые прозрачные сопли, за журчание у крыльца. Но она твердо знала – в туалете кто-то сидел, кто-то ее трогал, и это оправдывало весь дальнейший позор.
Санек с Валерой не стали говорить Светке прямо, что она дура и истеричка, а просто предложили высморкаться и идти спать.
– Показалось тебе, – лежа в постели, успокоительно бурчал Санек, стараясь гладить Светку так, чтобы под руку почаще попадала прохладная грудь.
– Не показалось.
– Заснула небось на толчке.
– Не заснула! – шипела оскорбленная подробностями Светка.
– Тихо, Виталика разбудишь.
Компактный Виталик спал за стенкой, в закутке под лестницей.
– Да ему хоть из пушки…
Светка не успела договорить – раздался шум, который все-таки разбудил Виталика, а ее саму заставил взвиться к потолку. Не то чтобы действительно палили из пушки, но грохот был такой, что теперь уже проснулись, кажется, все. Впрочем, Виталик Блох, за которого Санек так волновался, похлопал выпуклыми глазками, невнятно выругался и снова уснул.
Гремело на веранде. Санек с Валерой взяли с собой Кирюху, который бурно негодовал по поводу прерванного сна, и снова отправились проверять.
Как выяснилось, на веранде сорвалась со стены сушилка для тарелок. Белые крупные осколки разлетелись по всему полу. Вдобавок сушилка каким-то образом задела в полете один из шкафчиков, и теперь его дверцы были распахнуты, красное ведро из-под Кирюхиного шашлыка валялось под столом, а рядом лежал благоухающий кефирным маринадом плоский камень-пресс.
Валера притащил швабру и веник, стали сметать осколки в кучку. Кирюха, которому не хватило орудия уборки, поднял с пола ведро, бросил внутрь гулко загремевший камень и поставил все обратно в шкаф. От назойливого запаха специй снова захотелось есть.
Кирюха рассеянно глянул в окно. За пыльным стеклом, в темноте сада, шевелилась какая-то белая полоса, не похожая ни на отблеск света с веранды, ни на забытую на веревке тряпку. Кирюха прищурился, пытаясь разглядеть, что это, и сделал шаг вперед.
Произошли одновременно две вещи: Кирюха наступил голой пяткой на острый осколок, а белая полоса за окном, качнувшись, растворилась в темноте. Впрочем, Кирюха этого не заметил: он упоенно ругался, окропляя кровью дощатый пол.
Кирюхе выдали йод, вату, пластырь и даже рюмку водки, после которой он сморщился так, будто глотнул уксуса.
ebooksa