– Да? Никогда не верил в подобную чепуху. Только не обижайтесь, мисс Ван Хаусен.
– Все в порядке, – уверяю я.
И в тот миг, когда наши ладони соприкасаются, темное противоречивое чувство змеей обвивает всю мою руку, и по коже ползут мурашки. Не знаю, как это назвать, но прежде я ничего подобного не испытывала. Самое странное, что эта эмоция не направлена на меня, Синтию или кого-то еще. Она просто есть. Поцеловав мне руку, Арни отпускает ее, и я вздыхаю с облегчением.
Подходит еще один мужчина в черном костюме и мотает головой в сторону. Арни кивает и поворачивается к нам:
– Надо работать, девочки. Долг зовет. Развлекайтесь. И дайте знать, если что-то понадобится. Хорошо, куколка? – Синтия кивает. – Рад знакомству, мисс Ван Хаусен.
Он уже собирается уйти, но вновь смотрит на меня:
– Ван Хаусен? А не та ли вы иллюзионистка – дочь Гудини? – Я удивленно раскрываю рот, и Арни смеется: – Я в курсе всего происходящего в Нью-Йорке, даже если это лишь слухи. Я знал вашего отца еще до того, как он прославился. Мы заказываем наручники у одного парня. Хороший он человек, этот Гудини.
Арни еще раз дружелюбно мне кивает и исчезает вместе с окружившими его людьми.
Синтия берет меня под руку:
– Пойдем за столик. Доктор Беннет будет с минуты на минуту.
Едва мы переступаем порог, официантка тут же нас усаживает. «Линди» – приятное место, но не столь вычурное и будоражащее, как «Колония».
– Подожди, пока не попробуешь творожный пудинг, – говорит Синтия. – Просто пальчики оближешь.
Мы снимаем пальто и открываем меню.
– Дядя Арни очаровашка, правда? Даже не верится, что он один из самых влиятельных людей в городе. Все его боятся, но на самом деле он просто душка. Ну, если не переходить ему дорогу.
Я застываю, внезапно вспомнив, где видела «душку» прежде. Арнольд «Мозг» Ротштейн – глава еврейской мафии и постоянный герой газетных заголовков. На нем больше обвинений, чем я могу сосчитать, и, по слухам, Ротштейн причастен к скандалу с подкупом «Чикаго Уайт Сокс» во время чемпионата по бейсболу 1919 года.
– Арнольд Ротштейн твой дядя? – пищу я.
Синтия передергивает плечами:
– Ох, только не говори, что не одобряешь. Вот так всегда! Стоит мне с кем-нибудь подружиться, как тут же всплывает информация о моей семье – и бац! – все кончено. Родственники Джека со мной даже не общаются.
Ее глаза наполняются слезами, и я, потянувшись, беру ее за руку:
– Конечно же, нет! Я – последняя, кто стал бы осуждать другого. Просто удивилась, вот и все.
ebooksa