Река Вавилон вливалась в море. И море поглотило нас.
Мы потерялись сразу, как только первый ряд телег остался за спиной. Кипящая толпа окружила, закружила, понесла вперед. С писком сгинул в налетевшем водовороте брат Азиний, бурный поток подхватил и унес сьера еретика. Мы с шевалье пытались противостоять стихии, но…
— Гуаи-и-ра-а-а!
Его голос был еще здесь, со мной, но сам дю Бартас уже растворился в людском Мальмстриме. Тщетно я оглядывался, тщетно пытался разглядеть его шапку с красным верхом.
Шапок — море, маками цветут, да все не те.
Я соскочил с коня, приметил вдалеке коновязь и направился туда, решив, что на все — воля Божья. Не утонули мы в море Черном, не погибли в море степном. Не пропадем и здесь.
Suum quique. Каждому — свое. А мое было где-то совсем рядом, там, где стояли сотни Переяславского полка. Павло Полегенький, казак бывалый, решил скрыться в глубинах Вавилонского моря.
Нырнем!
Хоругвь — огромную, белую, с клювастым красным орлом — волокли прямо по земле. Гордая, увенчанная короной птица бессильно опустила крылья, униженная, брошенная в грязь.
— Потоцкий! Потоцкий!
Крик рос, поднимался до низких облаков и оттуда рушился вниз, на острия отточенных кос, на белую сталь наконечников казачьих пик.
— Ай, гетьман Потоцкий! Иль у тебя разум женоцкий? Свистели, ревели, верещали. Белая хоругвь польного гетьмана[22] покрывалась грязью, истоптанная, оплеванная.
— Слава! Слава! Победа!
Бой еще догорал, еще гремели пушки, еще слышался отчаянный визг татарской конницы, но в таборе уже ликовали. Из уст в уста неслось: победа! победа! победа! Лучшие королевские полки: Станислава Потоцкого, Миколы Потоцкого, Леона Сапеги, Юрка Любомирского — порубаны, постреляны, повязаны татарскими арканами. А с ними — посполитое рушение Холмщины, гусарские эскадроны и немецкие роты. Шумела, гремела страшная перекличка:
— Его мосць Адам Осолинский, староста люблинский!
— Убит, собака!
— Его мосць Станислав Казановский, каштелян галицкий!
— Убит! И голова на пике!
— Его мосць Казимир Казановский, сучий потрох, подстолий волынский!
— Сдох! К хвосту коня привязали!