или (архитектурные казусы)
Каждая временная эпоха отражается архитектурными творениями в облике городов. Особая динамичность процесса строительства наблюдается в мегаполисах. Время стирает с лика крупных городов домики, возведенные на скорую руку, оставляя для потомков монументальные постройки.
В XX веке архитектурное развитие пошло в сторону симбиоза. Если
В пятницу после ужина я предложила мужу: «Давай сходим завтра на экскурсию в новый недавно открывшийся торговый центр, посмотрим на эту «лягушку». Даже если в субботу будет хорошая погода, все равно на дачу ехать бесполезно, там после дождей грязь, ногой не ступить. Не пропадать же выходному? Возьмем с собой внука, ему тоже интересно будет». Муж, пожав плечами, сказал: «Ну, как скажешь. Если хочешь, поедем, посмотрим, чем отличается этот Центр от других, которых понастроили в каждом районе города».
Благодаря СМИ многие знали, что именно это здание было конструктивно оригинально и не шло ни в какое сравнение со всеми существующими, имеющими форму примитивных ангаров. Не прошло и года, как на месте задекорированной балки в центре города быстро выросло строение, сочетающее в себе признаки симбиоза архитектурных стилей: био-тека, поскольку своим видом сверху оно напоминало лягушку, устроившуюся на дне «гнилой балки», как называли это место в народе, и хай-тека, с применением характерных форм и материалов, таких как кубизм, конструктивизм, стекло и бетон.
– Кстати, я как-то читал в местной газете мнение специалистов, что копирование природных форм не приносит положительных результатов, так как в архитектурных сооружениях появляются нефункциональные зоны, – вспомнив, добавил к сказанному муж.
– Но в этом здании присутствуют еще и признаки архитектурного функционализма, – не соглашалась я с наличием каких-то там зон. – Когда проезжаешь мимо по проспекту, то явно просматриваются характерные стандартные секции, а торцы здания выходят к улице, – аргументировала я.
– О, бабушка села на своего конька, удивляя нас познанием архитектуры, – заметил внук, собираясь ложиться спать.
Я поймала себя на мысли, что озвученные мужем «зоны» зацепились в подсознании, а мой мозг уже плодил аллегории, связанные с этим словом: «А ведь этот Центр стоит в балке – зоне энергетического разлома, недаром наши предшественники обходили стороной это место, назвав низину «гнилой». К тому же научно установлена возможность определенного рода излучений, исходящих из подобных мест, способных оказывать влияние на мозг человека.
Мои тревожные подозрения как всегда развеял муж, когда я с ним поделилась, недаром при случае я называла его «кладезь знаний».
– Еще писали, что при его проектировании использовались уникальные технологии, – добавил он, чтобы успокоить меня.
– Чем же они уникальны? – опередил своим вопросом внук – любознательный школьник.
– Да вот, говорили, что московские проектировщики придумали там какой-то лифт наподобие стебля растения, с овальными пустотами. Также при строительстве коридоров, названных в народе «лягушачьими лапками», применялись технологии перспективного направления, заимствованные у глубоководных моллюсков. Какие-то слоистые конструкции, т. е. чередование жестких и мягких пластин. Если треснет жесткая пластина при деформации почвы, учитывая грунт низины балки, то за счет мягкой трещина не пойдет дальше.
– Видишь, как интересно, а ты еще сомневаешься, ехать завтра нам туда или нет, – подвела я черту в конце разговора.
В центральном холле было людно. Все, включая нас, словно слепые котята, плохо ориентировались внутри этого огромного строения, уходящего тремя этажами вниз и возвышающегося большей своей частью над землей, к тому же распростершегося еще по обе стороны четырьмя рукавами. Сам Центр представлял собой комплекс торговых, развлекательно-увеселительных и бытовых услуг. Прочитав длинный перечень указателей, которые постоянно путались в голове, мы, как и все, направились к лифту, рядом с которым образовалась внушительная очередь. Кто-то сказал, что второй подобный лифт тоже работает, хотя еще официально не введен в эксплуатацию. Кстати, в Центре только приступили к освоению площадей. Несмотря на то, что заполненные помещения ждали своих посетителей, параллельно продолжали еще вестись отделочные работы в других залах. Одна молодая чета, не желая долго стоять в очереди, направилась искать второй лифт. Немного помешкав, и мы за ними. Когда повернули за угол коридора, лифт уже закрывал створки дверей за нашими предшественниками.
– Жалко. Не успели. Надо было попросить подождать, – досадливо заметила я.
– Да пусть едут, зачем тесниться. Зато людей здесь нет, – ответил муж.
По всему было видно, что эта тыльная часть холла находилась в стадии отделки, однако рабочих не было, возможно, у них был тоже выходной. Вскоре лифт открыл перед нами невзрачные черные металлические створки, впуская в такие же неприглядные свои маленькие внутренности нас троих, не считая маленькой пушистой черной собачки, которую мы часто брали с собой, идя на прогулку.
Вместо привычных цифр с номером этажа, на щитке лифта были кнопки со значками. Среди них узнаваемый знак «приблизительно» в виде двух волн, точка в квадрате, кружок на палочке, буква G и еще более замысловатые и неузнаваемые.
– Что за модернизм? Куда давить-то? – соображала я в нерешительности.
ebooksa