Сознание медленно возвращалось ко мне. Открыв глаза, я с удивлением заметил, что нахожусь в огромном гроте. Как ни странно, но пошевелить рукой или ногой я не мог, хотя прилагал для этого огромные усилия. Какая-то сила удерживала меня от этого.
«Вот это уже интересно, – подумал я, скашивая глаза в сторону, где на телескопических опорах покоился аппарат дисковидной формы. – Значит, комитетчики не зря твердили нам, что в недрах Антарктиды что– то есть, да ещё, по всей видимости, разумное».
Медленно и с огромным трудом подойдя к одному из аппаратов, я заметил, что на корпусе аппарата выгравирована свастика.
«Не нравится мне всё это», – пятясь назад, мысленно резюмировал я.
В тарелке открылся люк, и из него выскочил голубоглазый и белобрысый ариец, и почему-то в форме немецкого военного Третьего рейха.
«Ну, это уже слишком», – подумал я, хватая за шиворот пробегающего мимо фашиста.
– А ну стой, фашистский выкормыш, чего это вы тут затеваете с вашими небесными покровителями? Отвечай, негодяй, или я тебе башку оторву.
Немец испуганно таращил на меня глаза и всё бубнил:
– Гитлер капут, Гитлер капут!
– И то верно, – удовлетворённо саданув его по шее, заметил я.
– А теперь давай показывай мне свой аппарат и как он работает, что– то мне совсем наскучило это затянувшееся ваше гостеприимство.
Немец, хлопая голубыми глазами, покорно подвёл меня к тарелке и открыл люк, приглашая войти.
– Ишь какой умный, одно слово – ариец. Сам сначала полезай, а я уж за тобой следом, и не вздумай шутить, быстро уши надеру. Ну, давай, ком, ком, форвест, не тяни резину.
Фашист как-то тупо повиновался, и уже через несколько мгновений мы сидели в пилотских креслах.
– Да ты, видимо, по-нашему ни бельмеса не понимаешь, – хлопая немчуру по спине, с досадой заметил я. – Тогда, фашист, внимательно следи за моими знаками.
Взмахами рук я предложил немцу закрыть прозрачный люк, а сам принялся внимательно рассматривать приборную доску пилотов. Трудно было сразу разобраться во враждебной нашему миру аппаратуре приборной доски. В основном вся приборная доска состояла из каких– то загадочных табло с иероглифами.
«Да, – почёсывая себе затылок, подумал я, – здесь, пожалуй, сразу так с разбегу не сориентируешься, что к чему, надо время».
Во время своих действий с люком я совсем не заметил, как проклятый фашист достал из брюк какой-то предмет и быстро приставил его к моей шее, после чего я сразу же потерял сознание. В голове что-то постоянно гремело и звенело и почему-то становилось нестерпимо жарко. Сознание медленно возвращалось ко мне.
«И чего этот фашист приставил к моей шее», – подумал с тревогой я и открыл глаза.
Над моей головой светило жаркое июльское солнце. Я сидел в кабине своего родного СУ-27 и никак не мог сообразить, почему мой товарищ по авиационному звену Серёга с такой яростью стучит в стекло моего блистера. Быстро открыв фонарь над своей кабиной, я с изумлением уставился на Серёгу.
ebooksa