— Вот, о чем будут наши статьи, — сказал Виктор Алексеевич. — О необычных людях, об увлечениях, которые выглядят странно на взгляд обывателя. О необычных местах. И это будут покупать, не все же читать о великосветских сплетнях…
Так и состоялось мое устройство в этот журнал. Я, кстати, оказался на тот момент первым его сотрудником. Пока я обживался, в офис переходило еще человек тридцать. Но никто не появился в качестве работающего здесь. Однажды он спросил меня, не имею ли я кого на примете. Тут я и вспомнил о Даше. Мы с ней работали на старой работе, и так получилось, что она была моим Врагом…
… Шумел ветер в кронах. По небу неслись рваные грязно–белые клочья, подгоняемые этим своим неуемным пастырем. Прикрыв глаза, Сокол перебирал струны, лежа на развернутой скатке палатки и положив гитару на живот. Под негромкие переборы потрескивали в костре сыроватые ветки. Лето уже вот–вот вступит на Урал, и только сегодняшний дождь напомнил прохладой о прошедшей зиме. Погода была удивительно под стать настроению, словно по заказу.
Вообще странное дело, закончилась, наконец, эта история, закончилась благоприятно. А настроение ни к черту.
В этом Поиске, парни, словно чувствуя мою меланхолию, почти и не искали ничего. Можно сказать, просто бродили по весеннему лесу. Я был не в претензии, именно этого и хотелось. Я вдыхал запахи пробуждающейся природы, и словно смывал весенним ветром все мысли. Шуршала под ногами прошлогодняя листва, и было не горько и не радостно. Никак было. И вот вечером снова накрыло.
Вспомнились отчего–то глаза Дарьи, когда она навсегда уходила из редакции. Столько боли было в этом взгляде. Боли … и одиночества. Только тогда я смог разглядеть и понять, что, в общем–то, она также одинока, как и я…
Она пришла работать к нам сразу после Нового года, той самой зимой, первой зимой без Поисков. Слава богу, я тогда уже сумел перебороть нахлынувшую дикую тоску. Заменил выходы в лес, почти ежевечерним общением с Лешим (то есть, конечно, Игорем) и остальными. Но поначалу было так хреново, хоть на стену лезь. Оказывается, я, как наркоман, подсел на спокойствие лесных чертогов и простор полей. Вот никогда бы не подумал, что этого может так не хватать. Игорь говорил, что в первый раз (в смысле первой зимой) у всех так. Дальше будет легче это переживать.
Так вот. Эта Даша, оказалась бойкой и общительной особой. За неделю она перезнакомилась со всем коллективом. Особенно с мужской его частью. Под впечатлением прошедших праздников, парни благосклонно восприняли ее манеру флиртовать со всеми подряд. А вот женская половина редакции, это восприняла очень неодобрительно. Несмотря на то, что большинство из них, строило из себя «принцесс», попытка другой представительницы слабого пола стать объектом пристального мужского внимания, воспринималось ими, как вызов.
А та еще больше провоцировала их. В курилке, например, она любила встать так, что как бы отгораживала остальных девушек от круга общения. А то присядет на подоконник, и мужские взгляды неизменно спотыкались о ее голые коленки. А если приходила в брюках на работу, то, пардон, так раздвигала ноги, садясь, что грешные мысли сами вскакивали (и не только мысли). И это в сочетании с привычкой носить изрядно декольтированные и полупрозрачные вещи.
Мужики, усталые от зимней глухой одежды, все время засматривались на это полуодетое тело. Когда она заходила, то их взгляды, как стрелка компаса, устремлялись к ней.
Первой ее «жертвой» стал Юрок. Не прошло и недели, как наш ботаник, поедая глазами стройную фигуру, отдал Даше толстую такую пачку распечаток. Впрочем, надо отдать ей должное. Она не понеслась сразу отдавать ее главреду. украдкой бросая взгляды я видел, как она вдумчиво читает, морща лоб. Потом что–то давай печать на компе, а из принтера то и дело лезла бумага.
Главред на следующее утро похвалил «молодого и инициативного сотрудника», поставил ее нам в пример, в качестве образца трудолюбия. Статья Даши вышла в ближайшем же номере, и к моему удивлению в соавторстве. Фамилия Юрка под текстом тоже была. И честно говоря, читая, я понял, что текст был весьма серьезно переработан. Стиль Юрка–то я знаю.
Я был, наверно, единственным парнем в нашем коллективе, кто не общался плотно с Дашей. Не знаю почему, но она меня напрягала. Странное ощущение, но именно оно не давало нормально с ней разговаривать. Нет, я, конечно, не молчал, но старался быстрей закончить любые беседы и непосредственно с ней и в ее присутствии. Я даже сам над собой удивлялся, вроде в монахи не записывался. Но вот так.
Ей было двадцать восемь. Возраст она свой не скрывала и вообще ее поведение сильно отличалось от общепринятого. В смысле для женщин. Для начала она была пунктуальна. Ни разу за все время работы не опоздала, ни с утра, ни с обеда (на многих остальных девушек, главред махнул рукой. Стабильно от десяти минут, до получаса). Всегда в нормальном настроении, никогда ни рычала на остальных, ни с утра, ни в остальное время.
Это меня, кстати, сильно бесит в женщинах. Придут с кислой рожей и давай всем настроение портить. Мужику–то такому, можно просто предложить выйти, и устроить сеанс уроков вежливости (мужики в большинстве случаев, делают сброс негатива на тех, кто ответить не может, да и то можно поставить его на место, сравнив как раз с женским полом). А бабе что сделаешь? Еще больше только развизжится в ответ на замечание. Зацепиться блин, за какую–нибудь мелочь, разведет вселенский скандал, а потом еще ты и виноват во всем. С предыдущей своей пассией, как раз из–за этого и расстался. Любила она «побыковать», ни с того, ни с сего.
Прошлое Даша, тоже не делала тайной за семью печатями. Да раньше работала в другой газете, да, ее оттуда выжили. Да, блин, за ее склонность к неформальному и очень плотному общению.
Это, кстати, мы сами очень быстро заметили. Сначала Юрок, потом Андрюха. За первый месяц работы, в ее постели перебывало уже четверо. Причем, никаких к ней претензий после! Только был у нее пунктик. Отношения не должны никак мешать работе. То есть, никаких обжиманий и поцелуев, когда она занята. Могла и матом покрыть, был прецедент. А вот очередному объекту своего внимания, она могла сообщить о своих на него планах напрямую, без обычного жеманного словоблудия. Парни от такого подхода шалели, но были только за.
А между тем, женская половина редакции откопала топор войны. Дамы наши, большого ума люди, объявили ей бойкот. Ходили, цедили слова сквозь зубы. А той это не только не мешало, а ее больше подтолкнуло мужчин к ней. Она–то постоянно крутилась среди парней, а дамы наши, не могли разговаривать, пока она рядом. Вообще ребята настолько потом привыкли к ее присутствию, что свободно обсуждали своих подруг, как теперешних, так и прошлых. А прошлые–то были и из числа коллег!
В общем, когда бабью, наконец, самим надоел этот бойкот, оказалось поздновато. Парни, привыкшие к манере Дарьи, с трудом, со скрипом, возвращались в обычные рамки общения.
Я же остался как–то в стороне этого конфликта. Ничего не мог с собой поделать. Мне, когда я стоял рядом с Дарьей, все время казалось, что она … как бы это попроще… неискренна, что ли. Что она крутит людьми и ей это нравиться. Ей нравиться, что она так унизила наших баб, нравиться, что ее считают умной, нравиться, когда столько внимания ей одной. Ей нравиться делать так, чтобы мужики, как телки на привязи, шли за ней. В смысле, делали, что она попросит. Нет, понятно, что почти всем нравиться такое делать, но ей, я чувствовал, нравилось именно то, что кто–то из–за нее страдает.
ebooksa