Ангел Специального Назначения

- Ты, гнида лохматая! Деньги, на стол, живо. Кому сказано, ну? И всех касается. Пришью его, и другим не жить. Мне терять нечего, - прозвенел Ольгин голос.

И сказано это было с фирменными Лехиными интонациями, от которых тренированный британский диверсант, которого он «потрошил» в Анголе, налил под себя. Подействовало и сейчас. Что уж говорить про окаменевших эстетов. Они заворожено уставились на блестящее острыми гранями стекло, утопленное в жирную плоть.

- Мне повторить? - разведчик тонко изобразил режущее движение.

Заложник взвизгнул и поперхнулся слюной, глаза закатились. Приемная комиссия зашевелилась. Бумажники и кошельки легли на стол. Кто-то в углу тихо взвыл в нешуточной истерике.

А впрочем, причина была не в стекле, и даже не в голосе. В непреклонной, безжалостной силе и агрессии, исходящей от девчонки. Внезапный стресс требовал выхода. Соседка мэтра начала торопливо стаскивать с себя бижутерию. Задвигались, вынимая бумажники и остальные члены комиссии.

И тут Леху понемногу начало отпускать. Оля ослабила пальцы, стискивавшие кусок стекла, и выпустила сомлевшего мэтра.

Оля повернулась к председателю и вежливо уточнила, указывая на «лопатники»: - Я сдала?

Прошло секунд десять. Экзаменаторы начали приходить в себя. Облегчение мгновенного избавления привело к выбросу огромной дозы андрогена в кровь пожилых любителей сцены. Эйфория вылилась в громкий, истерический смех.

Дрожащей рукой экзаменатор вывел закорючку подписи и опасливо протянул ей листок.

- Прощайте, Станиславские, - Оля широко улыбнулась и обвела стихшую публику долгим внимательным взглядом, а сама подумала: «Похоже, выгонят? Да и хрен с ним».

Оля сидела на скамье и дрожала от страха.

«Неужели это я? Не может быть, - мысли путались. Чувство, что ею управлял кто-то другой, не исчезало. - Безжалостный и спокойный убийца. Безумие?»

Пожалев девочку, Алексей тихонько внушил ей, что, мол, «перевоплотилась… психологические аспекты механизма лицедейства до конца не изучены… Недаром говорят, актер умирает с каждой ролью».

Запудрив мозги, и кое-как успокоив свою подопечную, Алексей задал вопрос самому себе: «А как мне? Как мне жить?»

И тут его осенило. Внезапно, вдруг. Быть может, сжалился Он, Всевидящий и Всемогущий, но вмиг все стало понятно: «Никто и не собирался дарить ему это тело. Для его души была уготована другая роль. Вечная обязанность безмолвно хранить и беречь ее душу от бед и напастей. Но, по злой иронии судьбы, именно в момент их встречи ее рассудок отключился, не выдержав издевательств насильников. И, вместо того, чтобы занять свое, полагающееся место в пограничье ее сознания, хранитель стал временным хозяином самого тела. Одна накладка привела к череде последующих, и вот теперь случилось то, что случилось. Самое плохое, что ее сознание тоже начало пробиваться в разум Алексея».

«Не приведи господь ей получить то знание жизни, что кроется в его памяти. А впрочем, и сам факт осознания раздвоения личности, который она испытает, - прямой путь в психушку, а плюс такой жизненный опыт. Это - гарантированное безумие».

- Оля, - медленно произнес Алексей, - не пугайся. Ты не сошла с ума. Этот голос в твоей голове, голос Ангела - хранителя. У тебя была травма, и поэтому ты не помнишь о той неделе, что прошла со времени отъезда из дома. Сейчас все в порядке, и все будет хорошо.

Девушка вздрогнула, когда в голове у нее зазвучал тихий, спокойный голос.

- Не пугайся, - произнес он. - Ты не сошла с ума…

Она верила и не верила. В детстве ей казалось, что они если и существуют, то должны быть какие-то другие. Ну, скажем, с крыльями, в белых одеждах. А здесь, голос и все. Но, в то же время, стало легче. Хотя сомнение не исчезло.