Асет, Дочь неба, царица Та-Кем

22
18
20
22
24
26
28
30

Ещё один поворот весла Ладьи Миллионов Лет оставался до появления первых лучей Ра над морем, как все были разбужены.

Вскоре воинства Та-Кем подошли к стенам Армина.

Войска разделились на несколько воинств — четырьмя руководил Сет, двумя — Маат-Хотп, двумя — Ра-Мер-Анх, двумя — Анпу, одним — Нуб-Мер, а Асет руководила только своим воинством в тысячу человек — они проявили себя ещё в битве при Небта. Воинства, разделившись, взяли город в полукольцо.

Все лучники выдвинулись на расстояние в семьсот шагов, начали приближаться воинства, четвёрки боевых слонов Маат-Хотпа, Сета и Ра-Мер-Анха, скованные цепью вместе, несущие таран, способный выбить любые ворота выдвинулись вперёд.

С башен стали стрелять тяжёлые осадные луки — они убили двух слонов мощными стрелами, пронзили на вылет коней четырёх колесниц и двух волов, разрушили две катапульты, стрелы проходили через несколько пехотинцев, одна, подожженная, пробила воз с зажигательными сосудами — он превратился в факел, высотой в тридцать локтей, ещё две катапульты и осадный лук с десятью Стрелами Силы загорелись и несколько человек погибло.

Асет не выдержала первой — еле подняв меч Хору, она прицелилась в вершину башни с двумя осадными луками — золотистый луч снёс вершину с грохотом, камни разлетались на расстояние тридцати шагов, летя, в основном, внутрь.

Её примеру последовали Сет и Анпу, так же пятнадцать Стрел Силы снесли ещё несколько башен.

Четвёрки боевых слонов, под прикрытием лучников, приближались к воротам — когда ворота будут выбиты, за слонами рванётся пехота, вместе с тяжёлыми колесницами, сея смерть и разрушение.

* * *

Принц Ханар хотел ударить Тёмной Силой меча по ладьям Та-Кем, обошедшим Армин с моря, чтобы пути к отступлению не было, но решил поискать более интересную цель, подойдя к внешней бойнице. Он увидел в сотне шагов от стен слонов с тараном и направил меч на них. Чёрное облако ударило в бок слона — от несчастного животного остались голова и ноги, три выживших слона под тяжестью тарана и от удара припали на ноги, все были перепачканы кровью.

«Это мне нравится!» — Ханар ударил в строй, убив не менее двадцати воинов, прицелился в катапульту, разнёс первую, вторую, третью.

Асет увидела как из бойницы появился блик лезвия меча, именно с него срывались все эти маленькие чёрные тучки крушившие всё: «Священные Мечи Саадома куда слабее мечей Богоравных, мощностью вдвое меньше, чем Стрела Силы, зато бьют часто, а нашим мечам нужно довольно долго подпитываться от нашего Духа».

Сет и Анпу были в растерянности — кто же обладает силой, сравнимой с силой Меча Богоравного? В это время удар Тьмы выкосил ещё два десятка воинов.

Асет поняла, что, скорее всего, Тёмную Силу использует сам принц Ханар, наследник трона Саадома, именно сейчас она может убить его.

Асет достала свой Меч и пустила золотистый луч в бойницу, под каменную вершину башни, которая тут же рухнула, разбрасывая камни в стороны на двадцать шагов. Вершина рухнула вниз, выбивая перекрытия, за мгновение.

Ханар не успел вынуть меч из бойницы — ему повезло — тяжёлые каменные плиты, сбивающие перекрытия и треснувшие, как щепки кедровые доски всего лишь зацепили его левое плечо. От башни остались одни стены. Лучники были мертвы — разбились или были раздавлены. Из двадцати городских башен, девять были не более полезны чем скалы в пустыне, погребя под своими обломками сотни воинов.

Ханар висел на своём мече, вошедшим вглубь и ставшим враспор.

Асет и все остальные увидели, что от её удара башня обрушилась внутрь. Наместница не увидела меча в бойнице и закричала: «Ханар мёртв! Я убила его, обрушив башню!»

«Ханар мёртв!», «Ханар мёртв!» — послышались ото всюду восторженные крики воинов.

«Ханар ещё жив, да накажет вас Урва!» — по мощному кедровому брусу, вонзая меч в щели между блоками, Ханар медленно добирался до двери, ведущей на крепостную стену, весь в пыли, с ободранным плечом. Еле добравшись до неё, он выбил дверь ногой, встал на твёрдую опору, вынул меч из щели и вступил на крепостную стену, чётким шёпотом приказав молчать, что он жив и невредим, тем более, не орать об этом на языке Та-Кем:

— Пусть думают, что я мёртв, я оживу в самый неподходящий момент!