Тринадцатый

Отчитав подчиненного, Петрович развалился в кожаном кресле, потянувшись, зевнул, пододвинул телефон и набрал номер.

– Слушай внимательно, завтра должен подъехать Петросянов Николай Егорович и отец Георгий. Без очереди их проведешь. Да, сам лично. Я там им номера оставил, отдашь и ко мне пре… – не успел он договорить, как кто-то нажал на сброс.

Положив руку на телефон и ехидно улыбаясь, перед ним стоял Грешник. Любезных аж вздрогнул от неожиданности.

– Здравствуйте, уважаемый Владимир Петрович. Ну что вы, ей Богу? Увлеклись разговором и не слышали, как я зашел?

– Ты кто такой? – пришел в себя Любезных, краснея от злости.

– Ну вот, снова-здорово. Разве мы переходили на «ты» или быть может мы с вами старые приятели? Тогда почему я вас не помню?

– Ты как сюда попал? – поднимаясь с кресла и дергая глазом, прошипел Петрович, глядя на странного карлика в фуфайке.

– Сядь, упырь, и успокойся! – в кабинет вошел Маркус и грубо пихнул полковника так, что тот снова оказался в кресле. Легионер вытащил корочку из кармана и ткнул Петровичу в морду. – Служба собственной безопасности! Чего разорался?!

– А в чем дело? – меняя тон, нервно спросил полковник.

– Дело в том, мил человек, что вы, будучи в сговоре с гражданином Петросяновым, пытались откупить своего сына. Вам также инкриминируется пособничество некоему Максиму Сергеевичу, который более известен в криминальных кругах как Бугай.

– Я ничего не знаю, это провокация и клевета! – не выдержав, заорал Любезных.

– Коллега, зовите понятых, будем изымать взятки и бумаги, – обращаясь к Грешнику, произнес Маркус.

– Не имеете права! Я без адвоката говорить ничего не стану!

– Права, значит, не имеем? – улыбнувшись во всю пасть, прошипел Грешник. – Знал я одного бородача, который говорил о правах! Точнее, он говорил так: «Нет прав без обязанностей, нет обязанностей без прав. Никогда не переходи терпение человеческое, ибо первый позовешь на помощь закон».

– Адвоката, говоришь, тебе? Это мы можем, – Маркус подошел к окну и открыл форточку, в которую тут же влетела огромная черная птица. Она села на стол, важно прошлась по бумагам и, спорхнув вниз, обернулась человеком.

– Кто тут адвоката звал? – отряхивая с себя снежинки, спросил Ворон.

Владимир Петрович взвизгнул, словно поросенок, и, впившись руками в кресло, зажмурил глаза.

– Нет, ну нормально? Как об людей ноги вытирать, так мужик, самец! А как за грехи платить, так глазки закрыл, почти не дышит! – залез на колени полковнику горбун. – Ну что ты так трясешься? Ведь мы тебе больно пока еще не делаем. Подумаешь, птичку испужался. Не ты первый, не ты последний. Открой глазки, открой, мы тебя не съедим. Е-мое, обоссался! Ну как так?! Слушай, пернатый, разве можно так с людьми поступать?! Посмотри, до чего человека довел, – отряхиваясь, проговорил Грешник.

– Маркус, присмотри за ним, а я пока улажу кое-что, – Посланник вышел из кабинета.

В коридоре он увидел пробегающего мимо лейтенанта.