Тринадцатый

22
18
20
22
24
26
28
30

– Еще скажи, что обиделся.

– Не дождетесь! – Грешник вытащил из пасти сигару и покрутил ее в руке. – Дрянь-то какая! А беломорчик-то лучше – русским навозом отдает и так хорошо горло продирает.

– Нам пора.

– Ну, пора так пора, – горбун достал из фуфайки спички.

– Не вздумай тут ничего подпалить. Все останется, как есть.

– И все же ты скучный, пернатый, – Грешник забычковал окурок сигары и спрятал его в карман.

Глава XXVI

НИКОГДА НЕ ГОВОРИ НИКОГДА

Ах, какая смешная потеря!

Много в жизни смешных потерь.

Стыдно мне, что я в Бога не верил.

Горько мне, что не верю теперь.

С. Есенин

Девушка бежала по узким и темным туннелям подземного храма. Из ее глаз текли слезы, причины которых она не осознавала. В голове все перемешалось, а ноги, словно не знавшие усталости, несли ее прочь от проклятой комнаты. На пути ей периодически попадались слуги темного царства, с кем она еще не так давно разговаривала о вере, о той вере, которую ей навязывали, в которой, как она думала, она найдет ответ на свои вопросы, чтобы убежать от проблем этого мира.

– Что с тобой, сестра? – спрашивали они с заботой и беспокойством.

Ей слышалась фальшь в их словах, а ненависть к ним становилась все ярче. Перед глазами стоял ее отец, который постоянно повторял, что во всех грехах виновен человек и никто, кроме него, что все проблемы мы создаем себе сами, чтобы потом их решать.

Зверев и Четырин продвигались по коридорам, освещая свой путь тусклым факелом. Оба молчали. Виктор тихо плелся за капитаном, мысленно прокручивая недавние события. Кровавое жертвоприношение не давало ему покоя. Он удивлялся спокойствию капитана, который вел себя так, будто ему весь этот кошмар был уже знаком. Тишина давила все больше, и ему казалось, что он очутился на самом дне глубокого океана.

– Может, споешь?

– Что? – обернувшись, удивленно спросил Зверев.

– Что-что? Хоть что-нибудь. Можешь даже сплясать.