— Я так понимаю, Марсала с вами работал чаще и теснее, чем с остальными, — начал д’Агоста.
— Наверное, теснее он вряд ли бы с кем-то сработался, — молодой человек все еще выглядел напряженным.
— Он слыл не очень общительным, ведь так?
Сандовал пожал плечами.
— Я не хочу плохо говорить о мертвом.
Д’Агоста извлек свой блокнот.
— И все же расскажите мне о нем, что сможете.
Сандовал снова вытер салфеткой нос.
— Он был... ну, довольно жестким парнем, с ним трудно было поладить. А все дело крылось в, скажем так, затаенной обиде.
— Какого рода обиде?
— Ну, можно сказать, что он неудавшийся ученый.
Они прошли мимо чего-то, что показалось д’Агосте дверью в гигантский морозильник.
— Продолжайте.
— Он поступил в колледж, но не смог сдать органическую химию, а без нее ты, считай, труп, потому что, чтобы написать докторскую для Пи-эйч-Ди[25], требуется знание и органической химии, и биологии. После колледжа он устроился сюда лаборантом. Он отлично работал с костями, но без ученой степени продвинуться дальше по карьерной лестнице он не мог, и это сильно било по его гордости. Он не любил ученых, которые постоянно раздавали ему указания. Быстро раздражался, и всем приходилось излишне с ним церемониться. Даже мне — притом, что я был тем человеком, кого Виктор в наибольшей степени мог назвать здесь своим другом. Но это ничего не значило.
Сандовал провел лейтенанта через дверь, расположенную слева. Д’Агоста оказался в комнате, в которой располагалось множество огромных металлических чанов. Прямо над головой висел целый ряд гигантских вытяжек, активно всасывающих воздух. Помещение явно было оборудовано мощной вентиляционной системой, но даже это не помогало — вонь здесь стала еще сильнее.
— Это комната мацерации[26], — пояснил Сандовал.
— Комната
— Мацерации, — Сандовал снова приложил салфетку к носу. — Как видите, основная работа здесь, в отделе остеологии, состоит в том, чтобы получить тела и отделить плоть от костей.
— Тела? В том числе и человеческие?
Сандовал усмехнулся.