Да, он помнил. Тогда ему открылась изнанка профсоюза, о которой многие не догадываются.
– Полину держали отдельно, – сказал Азарод.
Девушка молчала.
– Ее допрашивали на Вершине, – сообщил Лайет. – Провели через Лабиринт, потому что таков был приказ.
– Я этого не помню! – выкрикнула Полина. – Меня там не было!
Никита вздрогнул. Он не ожидал такой бурной реакции.
– Тебя ввели в транс, – в голосе основателя прозвучало сочувствие. – Неудивительно, что эти воспоминания скрыты.
Отряд медленно продвигался к чернеющей на горизонте точке. Солнце карабкалось к зениту. Штаб-квартира увеличивалась, обретала угловатые очертания. Знакомые каждому охотнику очертания.
– Каждый охотник желает знать, – прошептал Никита, – где сидит его босс.
– Узнаете, – заверил Лайет. – Полина нас проведет.
Спустя шесть часов стало ясно, что их никто не преследует. То ли куратор Ржавчины не позволил копаться в мозгах шамана, то ли великий и ужасный Тейн не смог раскрутить ребус.
Путники избавились от теплых вещей и шли налегке – в майках и плотных штанах, закатанных до колен. Запасными футболками и банданами повязали головы, чтобы не получить солнечный удар.
– Привал, – скомандовал Лайет. – Нужно подкрепиться.
Лидер сменился, в этом сомнений не было. Рамону было начхать – он слишком устал. И, честно говоря, не верил в успех мероприятия.
Костер разводить не стали.
Сели прямо в траву, разложили нехитрые пожитки. Крекеры, копченую колбасу, консервы. То, что не портится в дальних переходах. Фляги с водой. Хорошие фляги, сберегающие. Так что вода была холодной.
Азарод нарезал колбасу, Рамон вскрыл парочку банок с тушенкой. Полина занялась крекерами.
Штаб-квартира успела разрастись, детализироваться. Мрачная урбанистическая крепость, доминирующая над равнинным ландшафтом. Совершенно неуместная в пустом мире.
– Близко, – заметил Ефимыч. И подцепил кинжалом кусок салями. – Почти дошли ведь.
Рамон сосредоточенно жевал.