Слёзы навий

22
18
20
22
24
26
28
30

— След его вокруг болота.

— Ведьма?

— Иначе с чего бы хранителю их уводить? — хмыкнул бес.

Жрец обернулся к Стасу.

— Значит, из — за грани пришли. — И улыбнулся. Зло так улыбнулся.

— Мы их найти можем! — быстро вставил Игнат. Жрец кивнул.

— Конечно найдете. Вернее, найдешь. Толку от твоего друга… Он жизнь отдаст, а девок ваших мне не приведет. А ты прямо сейчас и здесь докажешь свою преданность мне… — И в зрачках сверкнула тьма. А в руках Игната — серебреная сталь длинного кинжала.

Стас больше ничего не помнил. Ни боли, ни того, как поднялся позже на ватных ногах, еще не понимая, кем стал. Мыслей не было. Ничего не было. Были голод и пустота. А еще он шел по ее следу. Не знал зачем и не знал почему. И когда увидел, не понимал. Он даже не сразу ее вспомнил.

— Ста — а — ас — с — с!

Ее голос.

Она заговорила с ним. «Скажи, что ты жив!.. Ты помнишь? Ты же обещал всегда быть рядом! Ты обещал!» И он словно очнулся и вдруг понял, кто он. Боль. Может ли мертвый ощущать боль? Куски тела отставали от костей, нет, то не та боль. Хотелось закричать, но гортань почти не слушалась, а от напряжения ощущалось, как отваливаются внутренности. А ведь ее нужно было предупредить. Там, в последние минуты жизни он понимал, что нужно сказать ей. А потом… он все забыл. Вспомнил, только когда взглянул в глаза той Ники, но было поздно. Ее больше нет. Его нет давно.

— Ста — а — ас — с — с!

Как же он любил этот голос. Любил и предал. Поддался минутному страху. И пожалел.

— Стас — с — с!

Глаза нежити распахнулись.

Голос Ники, вполне слышимый.

Он оглянулся. В ночи, в темном круге, выведенном посреди погоста, стоял бледный силуэт дрожащей девушки.

— Ы — ы — ы — ы — ы! — судорожно протянул Стас и поднялся. Ведьмы отступили, давая проход. Рядом с навьей оставалась только Аглая, держала за призрачную руку.

— Стас!

Он торопливо, насколько мог, прошел к кругу, вступил в него.