— Ох, еси! — вскрикнул, проявляясь у порога, Тихон.
Сезим побледнел, отшатнулся к стене, сотворяя крест в воздухе.
— К — к — как это?
— Вот так! — смущенно развел руками Тихон и снова пропал. Марья засмеялась в голос, опуская клинок.
— Не доверяют тебе девчонки!
Радомир сжал зубы, заиграли на щеках желваки.
— Смотри, как бы не сбег, — кивнул на домовладельца и вышел из комнаты.
Утро слишком холодное, хоть уже и всходило солнце. По улице тянуло не то гарью, не то дымом пожарища. Птицы щебетали, но из — за дыма видно их не было. Аглая поплотнее закуталась в плащ, однако тот не грел. Колотило изнутри.
— Что ж, прощай, Аглая. — Радомир стоял слишком близко, отчего знобило ее сильнее. — И что ж я тебе так не люб? — спросил с тоской, пытаясь посмотреть в глаза. Она взгляд отводила. Боялась. — Не доверяешь?
— А должна? — Все — таки глянула. Лицо главы посерело. Он прикусил губу.
— Не предал, — сказал глухо.
— Кто знает, — отрезала она холодно. — Путь из города еще далек.
И тут же рядом проявился хмурый Тихон.
— Ну уж ты — то знаешь! — прохрипел Радомир.
Домовой отвел глаза. И хорь в его руках скалился, хвост взъерошенный дрожал от негодования.
Радомир отступил в темноту коридора. Стоявшая Марья, облокотившись о выщербленную стену гостиницы, проводила его, насмешливо улыбаясь.
— Идем, — сказала коротко, подталкивая в бок домовладельца.
Совсем рядом послышались голоса двоих мужчин и лязг оружия, но и тех во мгле было не различить.
— Стражи! — шепнул испуганно Сезим мимоходом и задрал голову высматривая. — Главное, чтобы соглядатаи не нагрянули, а от этих уйдем. — Скользнул в подворотню.
И все путники, угрюмо переглянувшись, направились утренними тенями следом.