Закон Моисея

— Джорджия?!

Я с трудом сфокусировала взгляд на нависшем надо мной лице, загородившем от меня танцующие в солнечных лучах пылинки.

Моисей положил мою голову себе на колени и пытался остановить кровь своей сложенной футболкой. Даже в таком полубессознательном состоянии я обратила внимание на его шикарные плечи и широкую грудь. Щеки приятно касалась шелковистая кожа его мускулистого пресса.

— Мне надо сбегать за помощью, а ты лежи, ладно? — он осторожно переложил меня на пол, продолжая зажимать рану у меня на лбу. Я старалась не обращать внимания на перепачканную кровью футболку.

— Нет, подожди! А где же Сакетт? — я попыталась сесть. Моисей снова опустил меня на пол и оглянулся на дверь, не зная, что делать.

— Он… сбежал, — робко ответил Моисей.

Я вспомнила, что Сакетт не был привязан. Мне еще никогда не приходилось ограничивать его передвижения. Я даже представить себе не могла, что заставит его сорваться и убежать из конюшни. Я снова посмотрела на Моисея.

— Насколько все плохо? — я старалась вести себя, как Клинт Иствуд или еще кто-нибудь из этих крутых парней, которых не могла выбить из колеи даже лишняя дырка в голове. Но мой голос предательски задрожал.

Моисей напряженно сглотнул, так что было видно, как дернулся кадык под смуглой кожей. У него заметно дрожали руки. Легко было понять, что он расстроился не меньше меня.

— Не знаю. Рана, вроде бы, небольшая. Но кровоточит сильно.

— Получается, животные действительно тебя недолюбливают? — шепнула я.

Моисей не стал притворяться и покачал головой.

— Я заставляю их нервничать. Всех без исключения. Даже Сакетта.

Меня он тоже заставлял нервничать. Но каким-то другим, приятным образом. Меня это даже развлекало. Несмотря на то, что голова у меня гудела, как колокол, и кровь заливала глаза, мне не хотелось, чтобы он уходил. Мне хотелось, чтобы он остался и рассказал мне все свои секреты.

Словно почувствовав произошедшую во мне перемену, Моисей насторожился, встал на ноги и побежал прочь, оставив меня умирать от любопытства в гордом одиночестве. Впрочем, вскоре он вернулся в сопровождении моей встревоженной мамы, а за ними спешила его бабушка с бледным от ужаса лицом. Я засомневалась, может ли моя рана оказаться еще серьезнее, чем мне кажется. Меня даже посетили ранее не свойственные мне женские страхи: не останется ли у меня шрама? Какую-то неделю назад я бы посчитала, что это очень круто. А теперь мне почему-то так не казалось.

Я только хотела, чтобы Моисей считал меня красивой.

Он стоял на почтительном отдалении, позволяя женщинам кудахтать и суетиться надо мной. Когда стало ясно, что я не скончаюсь на месте, в реанимацию меня везти не нужно и дело может ограничиться двумя большими пластырями, Моисей ускользнул прочь. По всему выходило, что Моисею Райту было не суждено излечить свою душу иппотерапией. Но я твердо решила залатать все его трещины и склеить осколки своими собственными руками. В моем унылом городе будто начал расти тропический лес.

2 глава 

Джорджия  

Спустя где-то неделю после того, как Моисей напугал моего коня, а я получила копытом в лоб, мы с папой обнаружили фреску на стене амбара. Кто-то потрясающе реалистично изобразил сцену заката над западными холмами Левана. На фоне розовеющего неба был виден силуэт коня, похожего на Сакетта. Он склонил голову набок, а в седле уверенно устроился всадник. Он был повернут в профиль и затенен, но его черты казались знакомыми. Папа задумчиво разглядывал картинку какое-то время. Сначала мне показалось, что он должен быть вне себя от злости: подумать только, кто-то использовал наш амбар, как холст… прямо как в неблагополучных районах больших городов. Но значки банд и нарисованные баллончиком надписи граффити не шли ни в какое сравнение с пейзажем. Он выглядел потрясающе. За такое не грех было и заплатить. Причем немало заплатить.