И вот тут Леший был с ней полностью согласен. Вранова башня оттого и считалась объектом легендарным и даже мифическим, что ее до сих пор никто так и не нашел.
– А ничего, что оттуда, – Лика дернула подбородком куда-то в сторону предполагаемой тайги, – никто не возвращался?!
– Я возвращалась, – голос Эльзы звучал тихо, но расслышали ее все. – Я там была. Кажется.
– Кажется? – Лика уперлась локтями в стол, подалась вперед. – Ну и как оно там?
– Я не помню.
– Почти никто не помнит, – сказала баба Маланья. – Из тех, кто вернулся живым. Поэтому ничего удивительного. Жива, и слава богу!
– Не о том сейчас речь. – Лика принялась нетерпеливо барабанить пальцами по столу. – Речь о том, что ты не сможешь нас туда отвести.
– Она не сможет. – Баба Маланья раскладывала сальтисон по тарелкам. – А вот он сможет!
Нож, зажатый в скрюченных пальцах, указал на Архипа, и тот побледнел, сжал столешницу с такой силой, что та жалобно затрещала.
– Правда, что ли? – не удержался Леший. Оказывается, ему уже хочется в экспедицию. Вот прямо до зуда хочется!
Под перекрестьем направленных на него взглядов Архип молчал. Сопел, крошил столешницу голыми руками и молчал.
– От судьбы не убежишь. – Баба Маланья поставила перед ним тарелку с сальтисоном, плеснула в чарку еще водки.
– Я попробую, – сказал он наконец и одним махом опрокинул в себя водку.
– Ты не попробуешь, ты сделаешь. – Старушка вернулась на свое место. – Отведешь их.
– Почему он? – спросила Эльза. В глазах ее зеленющих плескалась ненависть. Леший понимал и не осуждал девушку. У этих двоих свои особенные счеты.
– Потому что он пограничник.
Пограничник! Надо же, как интересно! Вот только никаких границ в этом регионе нет, Леший географию знал так же хорошо, как и историю. Или о чем-то другом речь? О чем-то, что простому смертному понять не дано?
Архип тем временем медленно закатывал рукав рубахи. Закатал, протянул перед собой татуированную руку. Татухи у него были прикольные. Леший, пожалуй, от таких тоже не отказался бы.
– Видишь? – Леший смотрел только на Эльзу. – Еще раз спрашиваю, ты его видишь?
Теперь уже Эльза побледнела так сильно, что Никитос успокаивающе сжал ее ладонь, но она тут же высвободилась.