Вот только не Леший. Старый пруд отпустил на волю не все отражения, одно осталось. Черные одежды, птичья голова, и камера нелепой вещицей в вороньих лапах…
Верный карабин казался неподъемным, точно отлитым из свинца. И решение, которое в этот самый момент принимал Архип, было таким же тяжелым.
– Лика, отойди от него, – велел, прицеливаясь чуть повыше камеры. Все, нет у Врана больше тела. Это последнее… Мальчишку жаль, но иначе никак…
Не отошла! Да и глупо было надеяться. Встала между Архипом и тем, кто рядился в Лешего, закрыла собственным телом.
– Только попробуй, пограничник! Только выстрели в него, я тебя на клочки порву! Обещаю!
И порвет. Одной лишь своей соболиной бровью поведет – и конец придет пограничнику Архипу Белобородову. Значит, такова цена. Он готов…
– Это не он, Лика. – Сказал и в сторону отражения кивнул. Она увидит, даже ослепленная любовью, все равно увидит страшную правду. – Это больше не он.
Увидела. Побелела, как полотно, сжала кулаки, готовая напасть в любую минуту.
– Все равно, – произнесла она очень тихо, – я не позволю тебе его убить.
Не позволит. Вран на то и рассчитывал, когда новую одежку себе подбирал. С пограничником ему не сладить. В Никиту вселяться опасно, потому что за Эльзой стоит вся боль, какая только успела народиться в этом страшном месте. Позволит ли эта боль ей убить любимого человека? Архип не знал, а Вран не стал проверять…
– Подождите! – Теперь между Ликой и Архипом встала Марфа. – Встала и руки раскинула, словно голыми руками могла остановить пули. – У Эльзы ведь получилось тогда… с сыном Семен Михалыча. Пусть она попробует и сейчас.
На Эльзу все они посмотрели с надеждой. И только тот, кто рядился Лешим, медленно пятился, пытался уйти.
– Стоять! – рявкнул Архип и прицелился, собрался с силами.
Лика тоже собралась с силами. Они клубились вокруг нее жаркими вихрями, готовые в любой момент сорваться с привязи. Бедная девочка… Бедные они все…
– Ничего не выйдет. – У Эльзы дрожали и губы, и руки. Эльза понимала и принимала решение Архипа. – Я могу его выбить, но куда он денется? В чье тело вселится?
Они поняли. Все разом поняли весь страх и безвыходность ситуации. Теперь, чтобы уже навсегда уничтожить Врана, им все равно придется убить кого-то из своих… Нет у нежити других тел!
– Я знаю, как быть. – Михалыч, который все это время держался в тени, шагнул к Эльзе. – Я виноват перед вами всеми. И я прожил долгую жизнь, ребята. Девочка, – он смотрел только на окаменевшую Эльзу, прямо в глаза ей смотрел, – если это в твоих силах, сделай так, как я тебя прошу. А ты, – он обернулся к Архипу, – ты, главное, не медли, пограничник. Не дай ему снова уйти…
Архип молча кивнул. У каждого свой крест, и каждый его принимает со смирением. И Михалыч принял, и он примет, не дрогнет рука…
– Я готов, – сказал, не сводя взгляда с того, кто рядился в Лешего. – Я все сделаю.
– …Не надо. Не бери еще один грех на душу, пограничник.