Ах, эту… — На лице Тима появилась гримаса одновременно испуга и отвращения. — Не нужна она тебе.
— Нужна.
— Нет, не нужна. Это… — он опустил взгляд, — дурная вещь.
Я удивленно уставился на Хендрикса. Он казался мне, пожалуй, самым рациональным, практичным и наименее суеверным человеком из всех, кого я встречал. Даже в среде киношников, где циник на цинике, где любой нарушит все десять заповедей и еще парочку, если это обеспечит удачную премьеру, Хендрикс стоял особняком. Он посмеивался над всеми актерскими приметами, гнушался разговоров на религиозные темы и спокойно признавался в своем неверии в Бога и во что бы то ни было, помимо материального мира, его окружавшего.
А вот куклы этой он боялся.
Я вздрогнул, вспомнив холодок, пробежавший по телу тогда, в первый день, в пустыне.
— Я знаю, зачем она тебе, — продолжил он.
Я просто смотрел на него, не спрашивая, не объясняя, не говоря ничего.
Он заглянул мне в глаза.
— Я знаю, что у тебя на уме, и, может быть, ты и прав. Возможно, она имеет отношение к Сью и Робу. А возможно, нет. В любом случае, тебе не стоит шутить с этой штукой.
— Я и не собираюсь с ней шутить, — возразил я.
— А что тогда? Найдешь применение? Используешь против кого-нибудь, кто тебе не нравится?
— Я положу ее туда, где нашел.
Тим замолчал и уставился себе под ноги, вытирая руки о джинсы.
— Я тебе верю, — произнес он наконец. — И отдал бы ее тебе, если бы мог. Но она пропала. Я сам искал сегодня утром. Не знаю, может, Тэйлор отдал ее кому-то в аренду или…
Он не закончил фразу, и я вдруг представил себе, как кукла сама по себе выползает из здания, как она движется ночью по темной студии с мрачной полуулыбкой, застывшей на тонких губах.
— А ты что собирался с ней сделать? — спросил я.
— Сжечь. Ацетиленом.
Я кивнул:
— Если найдешь, так и сделай. Но я хочу, чтобы ты дал мне знать.