Оккультист

– Молодец! Холодная голова важнее всего.

В определённых границах любой может управлять своим настроением. Вдох-выдох. Вспомнить приятную мелочь из прошлого, проигнорировать непогоду. Мне встречались люди, корректирующие свой настрой каждый час. Другое дело, что контролировать тревогу и страх гораздо легче, когда они не вызваны реальной угрозой жизни. Лёжа в тёплой постели, я мог убрать из сознания любой негатив, но применять этот навык здесь гораздо сложнее. Вдох-выдох.

– Спасибо за совет. Не откажусь…

Чёрный человек растворился в воздухе, не позволив мне закончить фразу. Может, оно и к лучшему. Снова влезать в долги к демону опасно. Если он активно не вмешивается в происходящее, значит, считает, что я могу справиться сам.

Присев на металлические ступеньки, я закрыл глаза и снова отследил пассажиров. На этот раз внимательнее обращая внимание на их расположение. Мальчишка перебежал играть в общий зал, рядом с выпивохами. В живых осталось восемь человек. Замигал и погас ещё один огонёк сознания — семь. Вместо душевных терзаний, я отстраненно оценивал обстановку, не позволяя эмоциям взять верх. Когда потух очередной сигнал, у меня сложилась теория. Судя по ней, можно никуда не торопиться, выжившие пока в безопасности.

Спокойно закончив спуск, я вошёл в главный зал. Как я и предполагал, мальчик был здесь: играл с пустыми бутылками и подслушивал разговоры взрослых. Повезло ему. Если моя теория верна, умирают лишь люди, оставшиеся надолго в одиночестве. Выходит, пухлая мамаша, так яростно защищавшая права на круиз смерти, осталась в комнате одна, и мальчик косвенно стал причиной её гибели.

Присев на стул у коридора, ведущего к каютам, я наблюдал за счастливчиками, хлещущими выпивку. В какой-то степени я завидовал их беспечности. Гулящая компания подобрались интересная. Если красноносый тощий мужчина и бедный любитель оранжевых панам органично смотрелись возле бара, то от последней собутыльницы я такого не ожидал. Старушка, перебиравшая на пирсе мелочь, сейчас хлестала дорогой портвейн прямо из горла.

Последняя пара пассажиров улеглась спать в одной каюте. На семейную пару не похоже, лежат в разных углах помещения. Кому-то стало неуютно на новом месте и он убедил другого пассажира занять одну комнату на двоих. Умный ход. Стоп, если умирают одиночки, то Каин… Будто в ответ на мои мысли, раздалась автоматная очередь и взрыв. Я не смог коснуться его и забыл посчитать! Судя по плану эвакуации, каюта капитана располагалась именно через три поворота отсюда.

– Парнишка, пойдём со мной! Хочешь отправится в приключения? – опасно бежать по коридору в одиночку, а остальные явно не в форме. Шум от выстрелов даже не заставил их вскочить на ноги. Вот что делают с людьми несколько часов халявной выпивки.

– Обожаю приключения! Меня Михаил зовут, – протянул он мне маленькую ладошку.

– Нова, – рассеянно ответил я на рукопожатие, не заметив, что назвался истинным именем. Впрочем, если мы не поторопимся, любые имена станут не важны.

Крепко зажав руку мальчишки, я поспешил в коридор. Михаил едва успевал за мной и пришлось замедлить шаг. Однако тащить маленькое тельце на руках я не решился. Ещё одна длинная очередь. В ход пошёл пулемёт. Дверь в одну из кают отворилась, и высунулись два удивленных женских лица. Студентка в очках и говорливая дама, правда, уже без шелкового платка. В ответ на их немой вопрос я гаркнул:

– Закрыться! Не покидать каюту!

И мы с мальчишкой не останавливаясь пробежали мимо. Обидно будет, если девушки разделятся и умрут, но куда хуже потерять Каина в самом начале плавания. Снова взрывы и громкие одиночные выстрелы. Не знаю, что меня поражало больше: то, что напарник ещё держится или количество припасенных им патронов. Стрельба стихла лишь когда мы достигли капитанских апартаментов и открыли дверь. В ноги хлынула густая кровь. Уровень жидкости дошёл мне до колен. Слишком много для тела одного человека. Михаил тихо охнул и упал на пол, извозившись в багровой жиже.

Только холодное спокойствие удержало меня от повторения кульбита мальчика. Поначалу показалось, что всё помещение, включая стол, стены и потолок заляпаны ошметками кровоточащего мяса. Но все было гораздо хуже. Сама комната состояла из смеси тканей мышечных волокон, зубов, волос, вывернутых наизнанку внутренних органов и обломков костей. Вся эта масса дышала, шевелилась, толкала кровь по набухшим венам. Теперь понятно, из какого материала тут всё создано. Кровь, вытекала из множества ран, но они уже затягивались. Подавив рвотный рефлекс, я остановился в нерешительности.

Корабль пожирал пассажиров, вернее, старался переварить. Стена с противным чавкающим звуком засасывала кисть левой руки Каина. Напарник рычал и, без особого успеха, резал мясной шмат крупным армейским ножом. Всё длилось считанные секунды. Стоило мне сделать шаг в каюту, как окружение вернулось к обычному виду. Не осталось и следа чужеродной плоти и пулевых отверстий. Хотел бы я, чтобы всё это мне померещилось. Однако кровь под ногами никуда не делась, да и Каин оказался замурован по локоть в стене. Протянув мне нож, напарник закурил очередную сигару.

– Поможешь?

Со странной отстраненностью, будто всё происходит с кем-то другим, я забрал клинок. Хорошая сталь, явно из современных сплавов, компас в рукояти. Без энтузиазма потыкал им стену, понимая что этим проблему не решить. Схватил напарника за запястье, погружаясь в пороховой дым его мыслей. Настоящий боец, суровый, крепкий, готовый уничтожить любого врага. Неприятные эмоции, смесь жесткости и желания поскорее умереть. В отношении меня — практически отвращение: “Куратор ошибается, объект находящийся на содержании, недостоин быть агентом”. Я уловил лишь один крупный страх: боязнь захлебнуться в глубокой воде. Причем настолько сильная, что Каин считал пули, всегда оставляя один патрон в стволе — для себя. На случай кораблекрушения. Понятно, почему он не остался со мной на верхней палубе. Еще в мужчине ярко выделялось служение прямым приказам: “Безопасность и привычный порядок вещей — это иллюзия. Которую поддерживаем мы”. Повезло Фонду с таким экземпляром, практически идеальный агент. Даже грустно, что после долгих лет службы его просто скормили чудовищной аномалии. Отпустив запястье, я натолкнулся на злой взгляд:

– Может еще полапаешь меня за причиндалы, пока я зафиксирован? – пошлыми шутками он спускал пар, но это понятно и без чтения мыслей.

– Миша, закрой глаза и отвернись, – чуть не отправил мальца в коридор, но вовремя спохватился.