— Да я долго решаюсь. Сначала думала, что объясню тебе эту тему. Но потом увидела, что ты какое-то сцекло: всё время норовишь положить эту пушку туда, — кивнула она в сторону одного из окон в бараке. — Ну, я рассчитывала, что ты меня убьёшь. То есть, выстрелишь в голову. Но после передумала.
— Чё?… — ещё испуганнее произнёс Славик.
— Ну, я инфицирована и придётся мне выстрелить в себя самой.
— Фу-у, — выдохнул Облаков. — А я думал, ты собираешься сказать: «но теперь я от тебя вынуждена защищаться и поэтому застрелю, чтобы ты…». — Славику очень серьёзно не нравилась эта девица. И всё, что она говорит, он понимал, как розыгрыш, но какой-то безумный розыгрыш.
— Нет, не про это.
— А что же тебя всё время тревожит.
— То, что я в халатике, — произнесла Люда через несколько минут нерешительного молчания. — Ну, в смысле, если я сейчас выстрелю себе в голову, ты не захочешь посмотреть, что там у меня под халатиком?
— Ты за кого меня принимаешь?! — проблеял Вячеслав: голос как всегда был предательски-трусоватый.
— Между прочим, я видела, как у тебя топорщится брючина. Там, между ног.
— Ты серьёзно считаешь, что… — опять пытался он сказать нечто в своё оправдание, с вопросительными интонациями.
— Да ладно, не обращай внимание, я пошутила.
— Просто мне не нравятся твои шутки.
— Ну, я имела в виду, что ты захочешь снять с меня халатик и… И поискать то место, в которое меня укусили. Ну, чтобы определить, правду ли тебе я сказала или наврала.
— Просто: он не мог тебя укусить, — старался Славик отшутиться. — Ведь ты же отбросила голову этого зомби до того, как он её к тебе прислонил?… Ну, я хотел сказать, зубы: до того, как он прислонил зубы «своей» головы к твоей шее.
— Нет. Я имела в виду, укусил ещё задолго до этого: до того, как ты меня сюда привёл.
— Я не понимаю… Ты что, всё время разыгрываешь?… Ну, в смысле, ты не хочешь показывать место укуса. Думаешь, что, если пустишь себе пулю в лоб, то я начну… ну, это самое: задирать тебе твою юбку… То есть, чтобы убедиться, якобы ты не гонишь, а тебя реально цапнули. В смысле, инфицировали. Получается, что ты симулируешь безвыходное положение.
— Ну, то есть, ты не будешь лезть мне под платье.
Славик был настолько напряжённым и настолько напуганным, что не заметил, как сзади к Люде подкрадывался всё тот же увалень. Тот, чью голову она отбросила, а он за ней вернулся и поднял? Нет, вернуться и найти эту голову он не мог, поскольку при нём не было тросточки для слепых и собаки-поводыря. Наверное, это какой-то другой, который незаметно обошёл весь барак и тихо подкрался. Дело в том, что его голова (та, которую он оторвал от кого-то из низших; от кого-то из порабощённых «высшими») болталась на ветке, которую тот отломал от дерева. Значит, это был тот же, «высший», кто первым пытался напасть на Люду? Он подслушал её разглагольствование про ветку и решил взять на вооружение?… Неважно. Главное, что он подкрался и выхватил у девушки пистолет.
Люда резко обернулась, — возможно, чтобы смерить этого наглеца взглядом, — но было уже слишком поздно: «наглец» успел вскинуть пистолет и нажать на курок. Прогремел выстрел, но Люда даже не пошевельнулась. Она стояла к Славику затылком и он не мог видеть всего того, что заметил за мертвяком. Не успел разглядеть, в кого конкретно был направлен ствол перед тем, как прогремел выстрел — в неё или в стрелявшего. В общем, то, что он заметил, выглядело примерно так же, как в коридоре, на пятнадцатом этаже, где он выстрелил в голого мужчину, изо лба которого потёк чёрно-зелёный гной. И только сейчас Слава понял, что это было: почему этот голый не упал после его стрельбы в голову. Просто пуля сделала рикошет и попала куда-нибудь, в стену. Потому, что сейчас она сделала двойной рикошет: задела кожу этой головы (висящей на палке, отломанной от дерева), изо лба которой потёк гной, скопившийся под кожей. И задела так же лоб Люды. Это увидел перепуганный Славик, когда повернул её лицом к себе.
— Знаешь, откуда взялись эти не обезглавленные зомби? — заговорила Люда нечто бессмысленное (то, чего Славик совершенно не понимал). — Это, как ты выразился, «низшие». Их поработили «высшие»: заставляли нападать на прохожих, обгладывать, а потом вспарывали им брюхо. Ты всё правильно вспомнил. Но почему-то не сказал самое главное: то, что низшие зомби лежали ещё задолго до того, как приехали военные и положили всех без разницы, приняв наверное их за «высших». А потом они начали подниматься и отрывать им головы. Понял, как было дело? Не выкапывали эти головы из-под земли, а…