— Почему бред? Ничего не бред! Я же предупреждал, что ты запутаешься в том мире, в который ты попал!
— Да не почему! Просто так бред, без объяснений! Я не собираюсь сейчас перед тобой оправдываться и доказывать тебе, что то, что ты несёшь, действительно бред и белиберда.
— А я по-твоему откуда взялся, если ты уверен, что заново не поднимался в свою пещеру? Значит, если ты меня уже видел, это был второй такой же я.
— Не, мужик, у тебя точно белая горячка! Или шиза.
— Почему сразу шиза? Я же тебе говорю: ты не знаешь всех особенностей этого мира. Вот закрой глаза, мысленно переместись в свой родной город, по нему поброди, глядишь, и узнаешь! Ты поймёшь, что этот мир устроен совсем не так, как ты о себе воображаешь.
— Как ты говоришь: «да пошёл ты…»
И с такими словами Серый продолжил спускаться дальше. Всё это время однако недоумевая, почему этот назойливый бомж его не догоняет и не пытается отобрать у него мобильник силой, если он действительно Свинцова разыграл со всеми этими капканами. Но в то же время Серому становилось как-то неловко: «Легко обзываться на человека, который попал в капкан. А что, если он действительно в него попал, а не шутит? Тогда это даже уже подло — на него обзываться. Ведь он же уверен, что это действительно я расставил на него ловушек?… И вот, всё долгое время, пока я буду беспонтово брести по горам, этот тип будет преследовать меня как призрак и через каждые сделанные мной два-три шага, обвинять меня в том, что я расставил на него ловушек. Чё за хрен? Может, правда, попробовать сделать так, как он советует? Закрыть глаза и сильно-сильно себе представить, что, когда я их открою, то увижу свой родной город, а не все эти идиотские и непонятные горные хребты, явившиеся мне, словно бы в сновидениях! А? Давай всё-таки попробуем…»
На этот раз Серёга был действительно обеспокоен тем, что какой-то плюгавый, лысоватый оборванец будет долгое время его преследовать и указывать что-то там ему. И на этот раз, когда он закрыл глаза и очень-очень сильно захотел очутиться в своём родном городе, то у него получилось. У него действительно получилось: Свинцов резко разожмурил свои глаза и увидел, что окружает его не лес с бесконечными тут и там утыканными неисчислимыми деревьями, а равнинное асфальтовое покрытие проезжей части. Когда он их открыл, то стоял где-то посреди дороги. То есть, он должен был немедленно убежать куда-то в сторону, чтобы не попасть под несущуюся на него с бешеной скоростью стаю машин, но не думал даже и двигаться. Дело в том, что на дороге было неестественно пусто. Когда Серый осмотрелся по сторонам, то невольно у него складывалось такое странное ощущение, что на этой дороге, где он сейчас стоит, уже сто лет ни единой машины не было. Хотя дорога чисто внешне выглядела очень прилично. Если бы на ней действительно не было ни единой машины, то со временем асфальтовое покрытие, на котором стоит сейчас Серый, начало бы зарастать. Сквозь асфальт постепенно прорастали бы какие-нибудь стебельки, шли бы дожди, асфальт постепенно бы начинал трескаться, трава начинала бы прорастать сквозь трещины. Но дорога так странно выглядела, словно периодически за ней ухаживали. То есть, вскрывали старое асфальтовое покрытие, которое трескается из-за осадков зимы-лета, и укладывали новое. Снегоочистители зимой бы не ездили и рабочие в оранжевых накидках не соскабливали бы ломиками налипший на асфальте лёд. То есть, если бы всё, что открывший глаза Серый увидел вокруг себя, когда осмотрелся по сторонам, выглядело бы именно так, как он его понял: последствия ядерной войны или какого-то утопического апокалипсиса, который частенько показывают по телеку или описывают в фантастических романах. Одним словом, Серому опять захотелось закрыть глаза, чтобы вернуться назад, в тот же лес — подняться в гору — войти в пещеру. Наплевать на то, что пониматься будет тяжело, наплевать на дурацкого бомжа с капканами… Но только бы не видеть всё это. Сначала, конечно, надо найти какую-нибудь складную лестницу. То есть, чтобы подняться на ней до «скважины», которую Серёга «пробурил». И, безусловно, не помешает найти хороший какой-нибудь фонарик. То есть, чтобы не прошляпить то место внутри тоннеля, где сверху обвалилась земля и с потолка свалился Серёга. Если у него будет фонарь, то это место он не пропустит. Поэтому зажмуривать глаза Свинцов пока не собирался (хоть и пробовал ни один раз, стоя здесь на асфальте посреди проезжей части, но всё время у него ничего не получалось), сначала нужно было подкрепиться, да походить и поискать эту лестницу с фонарём, которую Серому было нужно. Там как раз стоял какой-то хозяйственный магазин, если перейти дорогу и ступить на асфальт.
«Я знаю, можно вернуться в тот лес, — повторял про себя подходящий к магазину Серый, — в ту же пещеру. Ведь сюда же я как-то «перебросился»? Сейчас, пожру, разберусь, чё почём, и попробую «переброситься» назад, в тот же лесок».
4
В этом хозяйственном магазине он нашёл и фонарь и лестницу, какую ему было надо и уже вышел, чтобы вернуться на то самое место, в которое он «перебросился». То есть, выйти на середину дороги и опять попытаться зажмурить глаза… Но — что за чертовщина?! Когда Свинцов вышел из магазинчика, то никакой дороги подле его крыльца не было. Наоборот, был какой-то сад, трава-ягоды и вымощенная булыжниками аллейка вела куда-то далеко прямо. Как Серый посмотрел вдаль, то проезжая часть пролегала где-то в пятистах метрах от магазинчика. Он ничего не понял, странно покачал головой и потащил свою лестницу в сторону автомобильной дороги. «Может быть, я заснул в это время, — подумал он, пока шёл. — Бывает же так: выключился и не запомнил, что бреду по этой аллейке; шёл как лунатик, а очнулся уже внутри магазина. То есть, даже не помню, как я в него входил. Ведь, если магазин пустой, продавцов и покупателей нет, значит, его входная дверь должна была быть на замок заперта, а я должен был раздолбить витрину… В смысле, стекло магазинное, которое ставят на сигналезонку. Но я как бы вообще не помню, как я и каким способом в этот магаз забрался. Наверняка ведь через витрину?»
Когда он вышел на середину дороги, то, странным образом, опять услышал из-за спины старый знакомый-бомжатский голос: «Назад вернуться у тебя больше не получится. Понял, пацан?»
«Вот чёрт, — подумал он перед тем как обернуться, — опять этот засранец. Но здесь-то он уже не будет жаловаться на капканы?! Ну, на то, что я расставил ему ловушки даже посреди этой дурацкой дороги! Вот же зациклило его на своих таких-то капканах!»
Когда Серый обернулся, то у него за спиной никакого бомжа не было. Впрочем, его это уже не удивляло. После того, что он вышел из магазина и не увидел автомобильной дороги, с которой он сошёл, теперь его мало что могло бы удивить.
— Это тебе не ружьё, из которого я стрелял, — продолжал разглагольствовать раздавшийся из воздуха бомжатский насмешливый голос. — Как ты подумал, сорок осечек схожи с неудачными попытками «переброситься». Так что лучше не трать зря время. Понял, пацан?
— Дак ты же, — тут же отозвался Серый, не раздумывая, — как-то вернулся? И почему не могу в эту пещеру вернуться я! Чем я хуже, чем ты!
— Тем, что дебил! — рявкнул голос из воздуха. — Я не «вернулся», а, как ты помнишь, смылся от легавых. Ну, ты сам понимаешь, пацанёнок, если бы я не смысле, это недоумки в меня бы пошмаляли. Но ты всё равно меня опередил: как-то передал самому себе, чтобы он успел расставить на меня капканы! Так что не огрызайся, что это был не ты! Не ты, так твои сопливые дружки! Ментуру-то ты вызвал! Тут ты сам раскололся…
— Погоди, не тараторь!
— А чё — не тараторь?! Ты же гад капканы на меня расставил! И быстренько гад «перебросился». Теперь я могу только через грёбанную спиритическую дощечку с тобой базарить. А так бы я с радостью плеванул в твою физию! Ты уж поверь… Нет, пацан, если бы это был не ты, да вежливо выпустил бы меня из капкана, я бы ещё поверил в эту твою туфту! Но ведь ты же не выпустил? Не выпустил! Значит, попался, пацан! А-ха-ха-ха…
— Я просто хотел спросить: как ты разговариваешь со мной? — пытался Серёга его перекричать. — Как тебе это удаётся?!