Возвращение

— А я наклал на них!

— А они на тебя!

Я предпочёл покинуть разгорающуюся дискуссию. Своих проблем хватает. Первым делом хотелось выбраться на Проспект Ленина — единственная улица в Калиновске, где нет луж (широкие разливы на парочке перекрёстков не в счёт).

Народу на главной городской артерии встречалось немного. Работоспособная часть населения откочевала на утренних электричках, пенсионеры осаждали пункты приёма стеклотары, а племя синеносых ещё не вышло на тропу поиска огненной воды. Кучка подростков, считающая, что лозунг пролетарского вождя: «Учиться, учиться и ещё раз учиться» — неактуален в стране победившей демократии, да несколько бездельников вроде меня — вот и все горожане, попавшиеся мне по пути.

В первом же магазине-подвальчике, выбирая продукты, которые не придётся долго готовить, я обозвал себя идиотом. Чёрт возьми, забыл взять сумку! Взгляд упал на пакет с надписью «Калиновску — 60». Вещь, конечно, уникальная и даже коллекционная (особенно, если предположить, что к 100-летию Калиновск может повторить судьбу небезызвестного Китежа и погрузиться в болота), но для меня бесполезная. Я хотел купить слишком многое. Нужно что-либо попрочнее.

— Простите, а где найти галантерею или что-то подобное? — поинтересовался я у моло-денькой продавщицы.

При моём появлении девушка прервала разговор с приятельницей из соседнего отдела и подошла к прилавку. Вот уже несколько минут она смотрела на меня, как на какого-то особо мерзкого представителя отряда земноводных.

— Мужчина, вы издеваетесь? — она как-то по-особому растягивала гласные, словно с трудом удерживала сладкий зевок. — У нас «Продуктовый», не видите?

Действительно, придурок! Мало того, помешал беседе, заставил пройти на рабочее место, ещё и спрашивает глупости.

— Вы не поняли. Я имею в виду, где в городе галантерея? — виноватая улыбка была призвана обезоружить принцессу прилавка.

— По проспекту до площади. Там увидите, — она игнорировала мирные инициативы.

— Спасибо, — я сделал шаг назад.

— Покупать что будете? — возмущение в реплике преобладало над любопытством.

Странное дело, но я, полчаса назад грубивший соседке, растерялся. Не хотелось огорчать симпатичную девушку. Не хотелось оставлять после нашей короткой и ничего незначащей встречи плохое мнение о себе.

— Дайте вот эту штуку, — я ткнул в разноцветный цилиндрический свёрток.

— Рулет? Вам с чем? Черника, малина, абрикос?

— На ваш вкус.

— Мужчина не задерживайте… , — она вовремя вспомнила, что за моей спиной нет никаких покупателей. — Не мешайте работать!

— Это и есть ваша работа! — у меня тоже был предел терпению, не очень большой, между прочим. — Не нужен мне никакой рулет! Ни с малиной, ни с калиной! Я… , — очень кстати вспомнился завалявшийся в кармане пропуск на какое-то там литературное мероприятие, — статью хотел написать, — она хлопала накрашенными ресницами, глядя на заключённый в пластик кусочек бумаги с моей физиономией, — как про ударников капиталистического труда и героев частного капитала! Теперь ещё подумаю! — я развернулся и быстрым шагом вышел из магазинчика.

По дороге в галантерею, я мысленно складывал триумфальный гимн. Приятно чувствовать себя победителем. Именно ради таких мгновений средневековые рыцари отправлялись в Святую Землю и калечили друг друга на турнирах. Неважно, что противником моим выступила женщина. В конце концов, одолеть бытовое хамство и грубость порой гораздо сложнее, чем выбить из седла какого-нибудь закованного в латы Айвенго.