– Погоди, Поль! Ксаверий Антонович, чай до или после?
– Я думаю… э-э, до, – ответил Ксаверий Антонович.
– Ксюшка! Примус! Сейчас все придут! Все страшно заинтересованы! Страшно! Я пригласила и Софью Ильиничну…
– А столик?
– Достали! Достали! Но только… Он с гвоздями. Но ведь, я думаю, ничего?
– Гм… Конечно, это нехорошо… Но как-нибудь обойдемся…
Ксаверий Антонович окинул взглядом трехногий столик с инкрустацией, и пальцы у него сами собою шевельнулись.
Павел Петрович заговорил:
– Я, признаться, не верю. Не верю, как хотите. Хотя, правда, в природе…
– Ах, что ты говоришь! Это безумно интересно! Но предупреждаю: я буду бояться!
Madame Лузина оживленно блестела глазами, затем выбежала в переднюю, поправила наскоро прическу у зеркала и впорхнула в кухню. Оттуда донесся рев примуса и хлопанье Ксюшкиных пяток.
– Я думаю, – начал Павел Петрович, но не кончил.
В передней постучали. Первая явилась Леночка, затем квартирант. Не заставила себя ждать и Софья Ильинична, учительница 2-й ступени. А тотчас же за ней явился и Боборицкий с невестой Ниночкой.
Столовая наполнилась хохотом и табачным дымом.
– Давно, давно нужно было устроить!
– Я, признаться…
– Ксаверий Антонович! Вы будете медиум! Ведь да? Да?
– Господа, – кокетничал Ксаверий Антонович, – я ведь, в сущности, такой же непосвященный… Хотя…
– Э-э, нет! У вас столик на воздух поднимался!
– Я, признаться…