На грани

22
18
20
22
24
26
28
30

— А вы можете? — не поверила та.

— Могу, — сказала Вика и мысленно опустила на девушку энергию из источника, которая растворила её боль. Но прежняя подвижность шеи не вернулась. — Видите, боль ушла. А чтобы к вам вернулась свобода движения, скажите мне, почему вы соглашаетесь покрывать сменщицу? И как вас зовут? — улыбнулась Пятницкая. — Меня зовут Виктория.

— Я Мария, — девушка наконец смогла улыбнуться. — А что мне делать? Не жаловаться же на неё начальству?

— У меня лучшая подруга Маша, — снова с улыбкой сказала Вика. — Тоже как вы — добрая и понимающая. А какая вы будете, если расскажете начальству о прогулах другой сотрудницы?

— Ну что вы! Я стучать не буду.

«Да, лучше работать за двоих», — подумала Пятницкая, но вслух снова спросила:

— Какой вы будете, если всё же расскажете? Давайте просто пофантазируем, нас же сейчас никто не слышит.

— А вдруг?

— Пойдёмте ко мне в номер. Вон следующая дверь.

— Хорошо, — осторожно согласилась девушка.

Уже в номере Мария повторила:

— Не, я стучать не буду. Что обо мне потом подумают другие?

«Ага, страх оглянуться вокруг: уж лучше пусть шея совсем не поворачивается, чем узнать, что шепчут за спиной, если вообще шепчут».

— А что они могут подумать? Что именно? Что первое приходит в голову? — спросила Вика, садясь на диван рядом с Марией.

— Подумают, что я плохая, — неуверенно выдала та.

— А кто вам это сказал впервые, что вы плохая? — вдруг спросила Пятницкая, вновь повинуясь странному порыву, словно ей кто-то подсказывал, хотя они точно были в номере вдвоём.

— Мама, — сказала Мария и заплакала — уже от обиды на мать.

— Когда она вам это говорила, помните?

— Когда меня старшая сестра обижала, а я хотела рассказать ей об этом. Мама говорила, что ябедничать плохо, что так делают только плохие люди. А потом меня сестра за это дразнила малявкой, что ничего сама не могу, всё к маме бегаю.

— И чему вас это научило?