— Помолись! — посоветовал инок. — Я чувствую, ты потерял мир в сердце… Дай-ка я покажу, — Трифон поставил свои ведра, нырнул в клеть к подшефному. Подвинул Саню на стульчике и бодро задёргал вымя, — тотчас же звонкие струйки молока застучали о ведро.
— Ты не бойся, сжимай соски сильнее! — учил Трифон. — И с нажимом тяни. Видишь?
— Вижу, — мрачно изрёк Сидоркин, облокачиваясь на загородку. — Женские сиськи дёргать куда сподручней… Слышь, как тебя там?..
— Трифон, — любезно подсказал инок, не отрываясь от вымени.
— Ну да, Трифон. Ты давно здесь?
— Девять лет было на Сретение!
— Чем на воле занимался?
— Я артист, играл в театре!
— А чего в монахи-то пошёл?
— Назрела потребность души, — обиняком высказался инок.
Свою жизнь надо устраивать до тех пор, пока жизнь не начнет устраивать тебя. В чём-то богомольный перец и прав. Воришка благосклонно покивал. Спросил, лучась добродушием:
— И как тебе тут, в обители?
— Ты знаешь, я не пожалел, — инок оставил вымя, открыто и ясно глянул на послушника. — Работа во славу Божью, свежий воздух, общение с Господом! Никаких грязных и похотливых мыслей… крепну в вере. Ещё апостол Иаков говорил: «Дружба с миром есть вражда против Бога. И кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу»!
Монах произнёс стихи из Библии проникновенно, закатив блаженные глазищи. Затем деловито добавил, теребя бородёнку:
— Послание Святого апостола Иакова, глава четыре, стих четыре!
— Ну, ты пряник! — восхитился Сидоркин. — Ты всю Библию знаешь по главам, целиком?
— У меня ещё период духовной юности, — смущённо ответил Трифон, опуская смиренный взор. — Господь учит: знать не главное, главное выполнять все его указы!.. Иди-ка сюда, и дай мне руку.
Сидоркин закатал рукава, присел на корточки и протянул ладонь. Инок обхватил её своими пальцами, приставил к вымени.
— Бери сосок! — командовал он. — Сжимай… так… сильнее… оттягивай, — струйка молока брызнула в ведро. — Прочувствовал силу нажима? Попробуй ещё… хорошо!
Трифон поднялся с табуретки. Добродушно заулыбался:
ebooksa