- Это специфическое мнение.
- Любое мнение специфическое и субъективное.
- А вот и нет. Все любят закат, например.
- Некоторых он оставляет равнодушным.
- Но никто не скажет, что он уродливый.
- Ты завидуешь Рие?
Я покачала головой.
- Слишком её люблю, чтобы завидовать. Скорее расстраиваюсь.
Он почесал шею.
- Это хорошо.
Мы замолчали. В душе у меня словно тины набросали: неприятно, что я высказала всё так прямо, неприятно, что напомнила про это сама себе, неприятно, что Двадцать вообще до этого докопался (да зачем, хоть бы сказал мне - зачем?).
За домами зазвонил колокол.
- Думаю, мне пора.
Я поднялась. На этот раз более решительно, потому что и правда пора, хватит на сегодня социализации, общения и задушевных разговоров. И так всю ночь меня будет мучить совесть, не хватало только усугублять это чувство лишними глупыми фразами.
Двадцать встал следом, аккуратно перенял из моих рук плед.
- Хорошо. Я постараюсь разобраться с Хорошим Господином. А ты просто… ну, живи. И постарайся его избегать.
Взяв скейтборд, я направилась к выходу. Одновременно страшно хотелось остаться и не приходить сюда больше никогда. Я надеялась на другое, совсем другое, на раскрытие тайн, что-то волшебное, необыкновенное.
Но тут Двадцать окликнул меня.
- Катя! - я обернулась. - Прости за вопросы. Просто мне нужно знать для моей цели. Ну, для того, чтобы добиться того, чего я хочу.
- Чего же ты хочешь? - спросила я, стоя на пороге двух миров.