Вот. Чёрт.
По дороге женщина с огромными сумками продуктов. Она выглядела очень уставшей, спортивные штаны сползали при каждом шаге, и ей приходилось придерживать их локтем. Что-то бормоча себе под нос, она почти прошла мимо, но я набралась смелости и спросила:
- Простите, пожалуйста, а сорок второй ещё приедет, не знаете?
Она покачала головой.
— В такое-то время? В субботу? Не. Только в центре ходит.
— А в расписании…
— Так оно только на будни.
С этими словами она удалилась, по-пингвиньи переваливаясь под тяжестью ноши.
Понятно, я слишком привыкла к ритму жизни большого города. Так, делать нечего - придётся на своих двоих .
Я ещё раз потрясла телефон в надежде на его реабилитацию, попробовала включить навигатор. Экран мигнул, изобразил попытку подключиться к картам и погрузился в темноту.
Да уж, не весело… Может, вернуться? Забьюсь в тот самый угол между диваном вместе с котом и просплю до утра. Хотя, конечно, вряд ли я засну под такой устрашающий грохот и хоровое исполнение “Сплина”. А если они достали кальян и начали обсуждать политику...
Ну уж нет.
Я пошла вдоль дороги, и, в нужный момент, свернула налево в противоположную от вечеринки сторону. Прошла один квартал девятиэтажек, мощеных бело-синей плиткой, проскользнула мимо краснокирпичного завода, шарахнулась от праздной парочки, выругала себя за это, и оказалась в филиале деревни.
Частный сектор в Краснокаменным представлял собой перекрестные улицы, уставленные одноэтажными деревянными домами. Какие-то уже разваливалась от старости, другие местные жители всеми силами пытались облагородить. Тусклые фонари (между ними, казалось, метров сто), то дощатые, то железные заборы и тёплые окна, с домашним уютом внутри. Иногда ограды были высоченными, но через те, которые пониже, хорошо было видно жизнь и быт. Смущаясь, я всё же смотрела на людей, проходя мимо: это дарило чувство вовлеченности и безопасности, а ещё позволяло почувствовать себя феей из сказок, подглядывающей за странным человеческим миром.
Вот одинокий мужчина смотрит фильм. Он развалился на диване, рядом лежит собака, доверительно положив голову на человеческое колено. Мужчина усталый, в одной пижаме, с лёгкой небритостью на щеках. Свет выключен и только голубой экран телевизора освещает пространство. В руке у зрителя - тарелка с пельменями, один пельмень падает на пол, и собака со скоростью стрелы перехватывает угощение, а затем также быстро возвращается к хозяину. Мужчина смеется и гладит её.
Вот бабушка с дедушкой пьют чай. На кухне светит зеленый торшер, весь сервиз красный, в белый горошек. Он сидит за столом и читает вслух газету, она разливает напиток по чашкам и трясущимися руками ставит на скатерть. Затем возвращается к буфету, берёт вазочку с вареньем, а дедушка отвлекается от репортажа, встаёт и отодвигает жене стул, помогая сесть рядом.
А вот и дети читают на ночь сказку. Совсем маленькая девочка - золотые кудри, голубые глаза - лежит на кровати под ночником в виде полумесяца, а мальчик сидит рядом, поджав босые ноги и медленно-медленно читает. Книга у него в руках огромная, красочная, с яркими иллюстрациями. Он запинается и иногда слишком долго молчит, но девочка терпит и смотрит на брата с обожанием, ожидая продолжения истории.
Так, дом за домом, я выхватывала кадры из чьих-то жизней, безбожно теряя драгоценное время, но ни на секунду не пожалев об этом.
Я проходила мимо фонаря, стремясь к очередному окну, и тут забор затрясся, оглушительно залаял пёс. Даже не успев толком испугаться, я оказалась на другой стороне улица, а прямо в расселине под забором увидела оскаленные зубы и скребущие землю лапы.
Забор выглядел крепко - собака вряд ли обвалит, но я всё же поспешила убраться подальше, под очередную “слепую зону”. Кто так размещает освещение в городе?
ebooksa