— Не поверишь, он сейчас в клинике, волосы себе пересаживает.
— Не верю.
— Ну, он очень хочет соответствовать новому статусу.
— Молодой подружке он хочет соответствовать. — Матвей убрал руки в карманы. — Зря я спросил. Про открытку не забыл?
— Ты какой-то дерганный сегодня, — констатировал референт отца, приглядываясь к Матвею с подозрением. — Все в порядке?
— Если я отвечу «нет», ты предложишь помощь?
— Зря я спросил, — тут же повторил его слова Андрей и вытащил из портфеля желтоватый прямоугольник старого картона. — Держи.
Матвей взялся за уголок открытки, как раз тот момент, когда его заметил студент-физик и замахал рукой, едва не уронив сверток, из которого торчала лопата.
Андрей придержал открытку.
— Не знаю, что тут у тебя происходит, но если совсем запахнет жареным, ты знаешь номер телефона.
— Отца? Знаю.
— Мой, придурок. Если прижмет, звони. — Референт отца отпустил уголок старой открытки.
— Не верю своим ушам. Мир сошел с ума или ты уже осуществил свою мечту и тяпнул пива? — удивленно спросил Матвей, а Андрей отвернулся, перехватил портфель и зашагал по тротуару.
Мужчина посмотрел на открытку, на которой в начале века неизвестный фотограф запечатлел дом Завгороднего. Другая форма крыльца, темная черепица на крыше, а в остальном тот же дом озера. За одним исключением. Озера на фотографии не было. За домом чернела яма. Нет, не яма, там чернел целый провал в земле, словно огромный открытый рот.
«Карьер», — догадался Матвей. Карьер Завгороднего по добыче песка и щебня. Промышленник построил свой дом не озера, а у карьера.
Словно во сне Матвей перевернул старую открытку.
29. Ее день. Одна тысяча девятьсот третий год от Рождества Христова
… Но она заглянула, не смогла не заглянуть, взялась за ручку двери и толкнула. Поднос с чаем все еще стоял на столе, за которым она провела так много времени, упражняюсь в чистописании. Не самые приятные воспоминания, но новые оказались еще хуже.
Прохор Федотович стоял, покачиваясь будто пьяный. Будто хватанул вместе с папенькой пряной браги и закусил лавровым листом. Только вот этот напиток не пошел впрок управляющему. Мужчина захрипел. Чашка, которую она наполнила всего несколько минут назад, выпала из его пальцев и покатилась по толстому ковру. Прохор Федотович ухватился на спинку стула, но тот не смог удержать дородного мужчину. Мужчину, что протянул к ней руку в странном просящем жесте, а потом отступил назад. Ноги у него подогнулись, совсем как у куклы марионетки, что показывали на ярмарке. И мужчина упал. Осел, как куль с мукой, продолжая хрипеть, продолжая протягивать к ней руку, продолжая смотреть…
Девочки всегда шептались, говорили, что никогда не забудут первый поцелуй. Она не смогла забыть первую смерть, что пришла за человеком прямо у нее на глазах. Ей всегда не везло.
ebooksa