Наглую и покровительственную ухмылку незнакомца смыло за долю секунды, когда я отвесил тому легкую пощечину из разреженной Силы. Краска отлила от его лица, отчего синяки под глазами отчетливо прорезались, сильнее подчеркивая возраст.
– Н-н-не смей! – Выдавил из себя христианин сильно заикаясь. – У тебя нет власти над божьим слугой!
– Твоя дрожащая челюсть говорит мне об обратном, – парировал я, показательно складывая руки на столешнице. Пусть осознает, что я могу убить его в любой момент, не коснувшись даже пальцем, и никто не поймет, что здесь произошло.
– Ты можешь делать что угодно! – Почти выкрикнул незнакомец, распаляя внутри себя фанатичный огонь. – Я не боюсь смерти!
Прежде чем мой собеседник довел себя до состояния религиозного исступления, я снова хлестнул по нему отростком Тьмы, на этот раз гораздо более плотным. И истовое пламя веры потухло в нем, уступив место приземленному животному страху – страху за свою жалкую шкуру.
– Ты же прекрасно знаешь, с кем говоришь, – зловеще прошептал я, наслаждаясь чужим ужасом, – и ты должен понимать, что смерть это далеко не самая тяжелая участь, могущая постигнуть твое тело.
– Мне п-плевать на тело, ведь главное бессмертная душа… – незнакомец все еще пытался храбриться, но слова его звучали уже не столь уверенно, как в начале.
– О, а хочешь, я расскажу тебе, что будет испытывать душа, запертая в твоем трупе? – С иронично преувеличенным энтузиазмом отозвался я. – Думаю, твоему богу придется такое по нраву, он ведь любит мучить и истязать своих последователей, называя это испытанием веры. Ты готов стать мучеником, христианин?
Несмотря на то, что я больше не воздействовал на незнакомца даром, он посерел еще сильнее и до побелевших костяшек вцепился в столешницу. Похоже, теперь до него начинало доходить, какого злобного тигра он дергал за хвост.
– Вижу, что ты проникся, – полуутвердительно констатировал я, – тогда отвечай, как церковь нашла меня, а главное зачем?
Глаза христианина забегали из стороны в сторону, а я еще некоторое время понаблюдал за его внутренними колебаниями. Но, в конце концов, страх перед неизведанным победил.
– Влияние католической церкви очень обширно, даже на этом диком континенте у нас есть свои агенты. – Осторожно ответил незнакомец, пытаясь оценить мою реакцию. – А искали тебя для того, чтобы уничтожить.
Мои задранные вверх брови сейчас были лучшей иллюстрацией удивления и непонимания. Какого хрена вообще происходит?
– И как вы обо мне узнали? – Я ненадолго осекся, припоминая свои «подвиги» в Москве. Определенно, те, кто знают, что из себя представляют Темные Жрецы, легко могут догадаться, что там произошло не простое восстание, ну или как там наши власти представляли эти события. – Нет, не отвечай. У меня другой вопрос – как вы вообще поняли, что я жив?
– Те, кто попрал незыблемые божьи постулаты, не умирает так просто.
– Не такие уж они и незыблемые, – буркнул я больше из-за природного упрямства, – если через них можно переступить…
Дальше я пытался выпытать как можно больше информации, но ничего конкретного добиться от допрашиваемого не смог. Он постоянно твердил о божьей каре, о том, что я обречен, что церковь меня достанет из-под земли, что инквизиция за сотни лет в совершенстве научилась истреблять таких, как я. И у меня напрашивался только один единственный вывод – сам он просто мелкая пешка, посланная то ли на разведку, то ли на заклание ужасному некроманту. По крайней мере, в его ментальном фоне не промелькнуло ничего, что могло бы меня заставить думать иначе.
Эта догадка подтверждалась и легкой рябью неуверенности, которая исходила от незнакомца после большинства моих вопросов. Наверняка было бы намного проще убить несговорчивого фанатика и поднять в виде послушного мертвеца, чтобы доподлинно узнать, какие тайны он скрывает. Но это было бы равносильно объявлению войны церкви, чего я все еще надеялся избежать. Да и не было в этом необходимости. Если они нашли меня здесь, в этой охваченной гражданской войной глуши, то где вообще от них можно скрыться? Если только совсем забиться в непроходимые леса или джунгли, став отшельником. Но со мной ведь еще и Вика… а вдруг что случится? Это мне не требуются ни бинты, ни таблетки, ни врачи, а если она заболеет? Чем я ее буду лечить? Медвежьим пометом и уринотерапией? Это даже не смешно. Даже в нашем нынешнем прибежище есть различные лекарства, да и город не так далеко, где можно найти квалифицированных докторов. Квалифицированных, насколько это вообще можно сказать о медиках в Сомали.
В общем, бежать дальше – это не выход. Тем более что на дальний путь денег нам может уже и не хватить. Значит, остается только торговаться… ну и может быть чуть-чуть шантажировать и угрожать.
– Слушай меня внимательно, смертный, – пророкотал я, обволакивая несчастного коконом непроглядной для меня Тьмы. Его фигура скрылась из виду, и изнутри дымного облака послышалось жалкое поскуливание, будто где-то рядом плакала побитая собака. – Я не имею ничего против вашей церкви и вашего бога, я не хочу войны, но и агрессии в свою сторону не потерплю. Едва только я пойму, что вы против меня что-то замышляете, начнут умирать люди. Очень много людей. Я буквально затоплю землю кровью. Ты понимаешь меня, смертный?! Отвечай!