Древний

– Нам пора становиться лагерем. Мои парни больше не могут идти. Они вымотаны и измучены жарой, им надо отдохнуть.

– Но день еще не закончен, мы могли бы пройти еще немного…

– Это вы, сэр, могли бы, – сержант не совсем вежливо ткнул пальцем в Георга, намекая на то, что он с самого начала пути идет налегке, – а мы уже подыхаем в этих чертовых костюмах!

– Так снимите их, – пожал плечами священник.

– У нас приказ, сэр. Мы не снимем даже перчатки, пока рядом это! – Палец вояки в этот раз указал уже на меня. Вот любит же он пальцами тыкать! А я впервые задумался над тем, что техника и бойцы здесь явно не являются последователями католической церкви. Больше на НАТОвских солдат похожи…

Инквизитор покосился на мою невозмутимую фигуру, а потом снова на сержанта.

– И что вы предлагаете?

– Он должен уйти подальше, – ответил вояка, – а мы встанем лагерем. С утра продолжим поход в том же порядке.

Священник вопросительно посмотрел на меня, словно спрашивая, как я к этому отношусь, а я только равнодушно пожал плечами. Мне было, по большому счету, вообще плевать, что они там придумают. Если надо подождать, я подожду. Моя задача просто довести их до условленного места и забыть, что эти люди вообще появлялись в моей жизни. Надеюсь, у них цели примерно те же самые.

На том и порешили. Бойцы и инквизиторы начали обустраивать место для стоянки. Зашуршали упаковки индивидуальных рационов сухпайков, зачиркали зажигалки, и измученные солдаты впервые за весь путь вдохнули вожделенные клубы сизого сигаретного дыма.

Я наблюдал за этой суетой издалека, с расстояния метров в пятьдесят, и гадал, а смогу ли я при необходимости дотянуться до их лагеря Силой? Нет, я, конечно же, не собирался проверять. Это было не более чем простым спортивным интересом.

Опасливые солдаты, конечно же, несмотря на жуткую усталость, выставили вокруг отряда часовых, один из которых следил за тем, чтобы я не приближался к месту стоянки группы. Вполне разумно, как по мне. На их месте, я бы тоже предпринял что-нибудь подобное.

Постепенно жаркое солнце опустилось за горные пики, и температура воздуха ощутимо понизилась. Если днем шпарило почти под сорок градусов, то сейчас же было едва ли выше двадцати. Растрескавшиеся камни стремительно остывали, отдавая накопленное за день тепло, и ночью грозило стать еще холоднее. Однако меня эти перепады совсем не волновали. Легкое похолодание уж точно не могло мне навредить.

Первым делом, я проведал Вику. Мы с ней поболтали до самой темноты, пока она не отправилась спать, а я остался наедине с собой, своими мыслями и невероятным звездным небом. Но мое уединение вскоре прервало появление Брата Георга.

– Не спите, Сергей?

– Нет. – Коротко отозвался я, баюкая по чьей-то чужой привычке в руках потрепанный «Калаш». Объяснять инквизитору, что я давно не нуждаюсь во сне, я не стал. Чем меньше они обо мне знают, тем лучше. А то мы вроде как враги с ними, и вполне вероятно, что наша война еще впереди.

– Хотел спросить у вас, каково это обладать… тем, чем вы обладаете?

– Сначала страшно, – искренне ответил я, не сводя глаз с мириад небесных точек, – а потом, когда эта хрень начинает тобой управлять, и ты теряешь связь с реальностью, даже приятно. Ты словно находишься в своем сне, где ты всесилен и бессмертен. И точно так же, как и во сне, мозг теряет способность связно мыслить. Мутная пелена опускается на разум, и жутко от содеянного становится только тогда, когда ты вырываешься из плена этого кошмара…

– Если, – поправил меня Георг.

– Что «если?» – не понял я его.