– Для начала скажите мне, какими средствами вы собираетесь воевать с мертвецами?
– Никакими, – глухо ответил ближайший боец. – У нас разведывательная миссия.
– То есть, вы настолько в себе уверены, – вопросительно вздернул бровь Аид, – что не допускаете вероятность боевого столкновения?
Военные на этот вопрос не спешили отвечать, так что в дискуссию пришлось вступить самому офицеру.
– Руководством было принято решение, что останавливающего действия штатных разрывных патронов должно хватить для нейтрализации противника. Стрельба по ногам нанесет достаточный урон, чтобы Нелюдь не смогла угнаться за группой.
– Понятно. Тогда слушайте, – Аид уперся руками в стол, обводя присутствующих своим нечеловеческим взглядом. – Единственное надежное средство против мертвых, это огонь. Он сжигает ту силу, что движет ими, и лишает Темного Жреца возможности отдавать им приказы. Поэтому вы просто обязаны быть способными устроить масштабный пожар даже на дне моря, если возникнет такая необходимость.
Люди молчали, удивленные не столько характером информации, сколько легкостью, с которой Аид ее выложил. Это ведь средство борьбы и против него тоже, и вряд ли он этого не осознает…
– Так пули, выходит, неэффективны? – Задал вопрос один из слушателей.
– Я рад, что вы, наконец, поняли это, – язвительно отозвался Секирин. – А против самого Темного Жреца будут и вовсе бесполезны.
– Почему это? – Спросивший об этом боец едва не вскочил со своего места, когда Аид шагнул к ему.
– Есть нож? – Осведомился бывший медиум, гипнотизируя человека своим видом, как удав кролика.
– Е… есть… – от переживаний военный аж начал заикаться, и вытащил откуда-то из-за спины кортик с чуть изогнутым клинком, явно неуставного формата.
Секирин принял его и вернулся на свое место, чтобы каждому из присутствующих его было хорошо видно.
– Жреца бесполезно пытаться убить простым металлом, потому что для него это все не более чем временное неудобство. Даже я уже перестал замечать такие ранения, потому что они для меня не страшнее занозы. А ведь я гораздо слабее него…
Глаза слушателей расширились, когда Аид как бы между делом поставил нож на рукоятку, чтобы он стоял на столе вертикально, а потом положил сверху свою ладонь. Продолжая рассказывать и не меняясь в голосе, он надавил на лезвие, отчего оно с легкостью, словно в мягкое масло, вошло ему в руку. С тыльной стороны ладони показался хищный клюв клинка, на котором было удивительно мало крови для такой раны…
– Бесполезно пытаться убить этим Жреца. – Веско повторил Аид, крутя перед людьми проткнутой рукой. – Только огонь. Только пламя.
Резким движением он выдернул нож из своей плоти, но из сквозной раны на ладони сорвалось всего несколько капель крови, и больше ничего. Вернув кортик бойцу, который принялся недоверчиво его рассматривать, словно пытаясь найти в нем какой-то секрет, Секирин вернулся к столу.
– От очереди разрывных любому кисло станет… – пробормотал вполголоса какой-то смельчак, но Секирин все равно его услышал.
– Кисло? Мертвым уже все равно, им не кисло, и не сладко. Их не пронять такими мелочами. Они не могут чувствовать боли, так что все дырки, которые вы в них проделаете, бесполезны. А что касается самого Жреца…
Сделав небольшую паузу, Аид принялся под десятком удивленных взглядов расстегивать свою рубашку. В любое другое время кто-нибудь обязательно бы отпустил скабрезную шуточку про стриптиз или нетрадиционную ориентацию, но сейчас все наблюдали за мужским раздеванием в гробовой тишине и несказанном напряжении.