Распластанный на полу военный попытался помотать головой, выражая свое несогласие, и я иронично хмыкнул.
– Я так и думал.
После этого я наклонился, не убирая ступни, и поддел край его прорезиненной маски, чтобы иметь возможность прямо заглянуть в его перекошенное от паники лицо.
– Ты должен знать, что Виктория Стрельцова – это единственная причина, по которой вы не воюете с Древним в одиночку. Именно из-за нее я ввязался в эту схватку, хотя мог бы сейчас быть в любой точке земного шара, бросив все человечество на произвол судьбы. Понимаешь?
Я немного ослабил нажим, чтобы мой собеседник мог сделать маленький глоток воздуха, а потом снова сдавил его горло.
– А еще лично ты обязан быть ей благодарен, ведь только осознание того, что она не одобрила бы мой поступок, заставляет меня вести с тобой этот утомительный разговор. Слышишь, смертный? Ты запомнил, как зовут твоего ангела-хранителя? Понял, кому будешь ставить свечи в храмах и до конца своих дней благодарить за спасенную жизнь?
Человек под моей ногой судорожно закивал головой, стуча подбородком по моему ботинку, и я посчитал, что нашу короткую беседу можно считать оконченной. Убрав ступню с горла незнакомца, я ухватил того за грудки и легко вздернул над полом, приводя в вертикальное положение.
– Мне плевать, в какие игры вы играете, – сказал я ему все тем же ровным голосом, – но лишь до тех пор, пока это не касается Виктории. Стоит кому-то из вас бросить хотя бы косой взгляд в ее сторону или только допустить мысль о недобром намерении по отношению к ней, и я сразу же посчитаю это объявлением войны. Передай мои слова, пусть тот, кто тебя послал, подумает над этим хорошенько.
Рассказывать о нашей с Дамиром договоренности и уж тем более объяснять что-либо об обстоятельствах, которые часто бывают сильнее нас, я не стал. Нечего распыляться перед какой-то мелкой сошкой и раскрывать свою душу. Нет причин, по которым бы я чувствовал себя обязанным признаваться в своих сомнениях каким-то безымянным теневым кардиналам, которые, вполне вероятно, преследуют свои собственные интересы.
Я разжал кулаки и поспешил двинуться дальше, оставляя за спиной ошарашенного человека жадно глотать воздух и размышлять над новым праздником, который появился в его персональном календаре – вторым днем рождения. Во мне, на самом деле, по-прежнему клокотал гнев, и чем дольше я находился рядом, тем меньше у военного оставалось шансов на выживание. Мне очень не хотелось снова оступиться, но если на кону будет стоять безопасность Вики, то я снова нырну в свою Тьму, и тогда прошлогодний зимний ад Москвы покажется всем раем…
– Второго предупреждения не будет, я ударю сразу. Жестоко и показательно, – бросил я не оборачиваясь, но только удаляющиеся звуки чужих неверных шагов стали мне ответом…
Глава 13
– Вы меня вызывали? – В кабинет президента расслабленно вошел престарелый кагэбэшник, неся в руках простую канцелярскую папку.
– Да, Михаил Эдуардович, вызывал. – Недовольно отозвался глава. – Хотел поинтересоваться, какого, извините, хрена вы дразните Секирина?!
– О чем вы? – Притворно вздернул брови старик, хотя по его глазам, было видно, что он прекрасно понял, что именно имел в виду лидер государства.
– Вы надо мной издеваетесь? – Сердито нахмурился хозяин кабинета. Он терпеть не мог, когда из него делали дурака, равно как и того, когда этого самого дурака изображали. – Будьте добры объясниться, к чему было подсылать к нему человека из вашего ведомства с таким посланием?
– Ах, вы об этом… – старый кагэбешник изобразил, будто хлопает себя по лбу, и этот наигранный жест еще больше разозлил президента.
– Именно!
– А вам не кажется, – особист заложил руки за спину и начал прохаживаться по кабинету с таким видом, словно это он вызвал на ковер нерадивого подчиненного, и одномоментно избавился от всего своего показного кривляния, – что вы слишком много потакаете бывшему медиуму?
– Это вы к чему сейчас?