Маше становилось все страшнее, ее затея казалась все более нелепой и безрассудной. Как она будет жить тут одна?
– Дров в сарае много, – между тем сообщил Илья. – Колодец в исправности, от жажды не умрешь.
– А мыться где? Стирать?
– Вот тебе корыто, вот тазик…
Маша растерянно уставилась на бывшего мужа, кровь бросилась ей в лицо и тут же отхлынула.
– Вещи разбирать будешь? – раздраженно спросил он. – Или нести чемодан обратно в машину?
– Н-нет, нет! Я остаюсь… Вещи сама разберу… позже…
– Ну, как знаешь. С дедом Акимом тебя познакомить?
– Не надо! – взмолилась Маша. – Никому не говори, что я здесь!
Илья поднял палец к потолку и назидательно произнес:
– Для особо одаренных объясняю: когда из трубы идет дым, скрыть это невозможно. Дед в любом случае придет удостовериться, что никто чужой в дом не залез. Он за это деньги получает.
– Ты ему доверяешь?
– У меня нет другого выхода, дорогуша. Сама видишь, место глухое, народу вокруг мало, того и гляди, грабители нагрянут.
– Здесь особо брать нечего, – заметила она. – Хлам один.
– Тем лучше.
Маша поежилась. Дом не скоро прогреется, и без куртки в нем холодно. В щели деревянных окон дует, пол под ногами скрипит и стонет. Матрас и подушки наверняка сырые, постельное белье тоже придется просушить.
– Тут мыши есть?
– Конечно, – ухмыльнулся Илья. – Полно. Если что, зови деда Акима, он мышеловку поставит.
Маша дико боялась мышей, но еще сильнее она боялась Трошкина, который из любовника вдруг превратился в лютого врага…
На обратном пути в Москву Илья чего только не передумал. Он склонялся к тому, что бывшая жена решила разыграть перед ним драму и вернуть прежние отношения. Ради этого она и придумала переезд в Киреевку. Трошкин не собирается на ней жениться, а положение сожительницы ее не устраивает.