— Кэп, — сказала мама.
Разумеется, отца звали иначе, но Рэй называл его «Кэп» еще до моего рождения, потому что отец был капралом и хотел, чтобы его звали Капралом, а Рэй мог выговорить только «Кэп». С тех пор мама тоже звала отца «Кэп». Для него это должно было звучать ласково и напомнить ему, что он прежде всего отец и давно уже не капрал. Наверное, мама посчитала, что это его смягчит, и это почти сработало. Но только почти.
— Хочет идти — так пусть идет, — сказал отец. — Я его заставлял? Нет. Это его выбор.
Это были последние слова. Отец вновь завел машину, и, пока мы отъезжали в направлении Прюитта, я видел сквозь заднее стекло Рэя, который сидел на одном из старых насосов и закуривал, зная, что это сойдет ему с рук.
Мы пересекли железнодорожные пути, и дорога опять стала ухабистой, потому что никого в округе не заботило поддержание этого отрезка шоссе в порядке, и ямы не кончились, пока мы не выбрались из этой части долины.
— Пятнадцать миль, — сказала мама.
Мы сидели на передней веранде, обливались потом и ждали, когда Рэй вернется.
— Папа говорит, что раньше каждую субботу пробегал по пятнадцать миль.
Мама посмотрела на меня, затем вновь на дорогу.
— Раньше, — сказала она вполголоса.
— В марте Рэй прошел десять миль под дождем.
Мама встала и сказала: «Ох». Сначала мне показалось, что она увидела, как Рэй подходит к дому, но там никого не было. Тогда, до начала плотной застройки, у нас было четверо соседей, и ближайший дом находился в полумиле от нашего. Через дорогу были пруд и рощица, а за ними — горы и Аппалачская тропа. Летними вечерами, когда воздух становился прохладнее, было так здорово сидеть на веранде и смотреть, как свет медленно гаснет, пока все солнце не скроется к девяти тридцати, а там мне уже было пора в кровать.
Отец посмотрел через дверь с натянутой на нее проволочной сеткой и сказал:
— Ну, давай решим простой пример. Арифметике вас там еще учат? Медленным шагом, с учетом солнца и всего прочего, можно пройти три мили в час, и это только если он будет шагать достаточно бодро. Так что раньше одиннадцати он не появится. Может быть, к полуночи. К тому же Рэй упрямый. Это надо учесть. Он может переночевать у Гурона или возле реки.
— Тогда комары съедят его заживо, — сказал я.
— Он так уже делал, — сказала мама, больше самой себе, чем кому-либо.
Отец сказал:
— Гурон говорил, что может перевезти часть твоего хлама.
— Ох, — снова сказала она. Вышла во двор и окликнула колли, чтобы забрать ее на ночь в дом.
Я гадал, о чем бы сейчас мог думать Рэй, пил ли он тайком пиво у Гурона или был недалеко от нас, только еще не виден.
ebooksa