Вот и все, господа присяжные заседатели. Я…
«Человек-Пинкертон. И мое дело — швах». Инженер, грязный скот в полосатом рабочем комбинезоне, бегло взглянул на меня. Затем сплюнул и откинулся на сиденье. Никогда не слышал ни о ком по имени Рубен Хикс, так он сказал. И больше — ни слова, пока не показалась жалкая окраина Пурдона.
Отвратно, словно гниль в коренном зубе. Здесь мы оказались после многих миль холмов и пастбищ, огороженных колючей проволокой.
Останки разбитых ящиков догнивали в зловонной щелочной грязи у реки. Дождь лил как из ведра, вода копилась в оранжевых лужах по берегам, до краев заполняла колеи. Унылый свет струился из окон. В них, словно мотыльки, трепетали тени. Сквозь свист ветра и дробь дождя стали доноситься неясные крики и звуки фортепьяно.
Вот и еще один дикий и грубый калифорнийский городок золотоискателей, выросший быстро, словно гриб из-под земли; и исчезнет он столь же быстро, едва переведется золото. Три десятилетия пролетели, словно день бабочки-однодневки в масштабах великой и смутной жизни древнего континента, заново открытого белыми.
Вдоль главной улицы выстроились все заведения города. Банк. Гостиница. Бордель. Фуражная. Галантерея. Контора шерифа. Целая гроздь кабаков. Вон, в переулке, свет в баптистском храме. Кладбище Пурдона. Треугольные фронтоны домов, коттеджи, множество лачуг. Долговязые мужчины во фланелевых штанах. Тощие свиньи и куча вопящих детей. Крысы.
Синяя мгла окутывала дикие сосны и согбенные под тяжестью ночи холмы. И правда конец света.
Я стоял на перроне; сквозь крышу надо мной просачивался дождь. Я размышлял о том, что сделка была нечестной. Наплевать, что в одном из загаженных салунов мог быть силач из цирка, лакающий виски и щупающий певичек с лошадиными зубами. На какое-то время я потерял желание заполучить его скальп с гарниром прогоркло-сладкого ружейного дыма. Внезапно я пресытился.
Ничего не поделаешь. Я повесил винтовку через плечо, подхватил сумки и двинулся в путь.
В гостинице «На набережной» я записался как Иона Коениг. Гостиница представляла собой монументальное, беспорядочно выстроенное здание в колониальном стиле, украшенное живописью Эндрю Джексона, Улисса С. Гранта и огромным полотном новопомазанного Гровера Кливленда. Я и прежде пользовался настоящим именем, выходя на дело, но впервые это вы шло само собой. Меня посетило предчувствие близкого конца пути.
Конечно, Хикс знал, что я на подходе. Честно говоря, после того как я на протяжении одиннадцати месяцев глотал угольную пыль от Бостона до Сан-Франциско, меня это не очень и волновало. А волновали меня виски, ванна и постель. Причем именно в таком порядке.
Вполне сообразительный клерк понял меня превосходно и поселил на третьем этаже в комнате с мини-баром, огромной постелью и видом на горы. Номер «люкс». Мне набрали воды в ванну и унесли в чистку дорожный костюм. Вскоре без стука вошла привлекательная голубоглазая особа в коротком платье. Они открыла бутылку бурбона, достала два стакана и предложила потереть спину.
Девица назвалась Виолет. Казалось, ее совсем не обескуражило то, что я был абсолютно без одежды, и то, что я едва не снес ей голову. Ухмыльнувшись, я повесил ружье с портупеей на спинку стула. Для беседы с шерифом — следующий день; он и так наступит весьма скоро.
Виолет подошла бочком и без лишних слов разобралась, что к чему. У нее хватило ума не удивляться клейму на моем левом плече, застарелым следам иглы или испещрявшим спину шрамам.
Я был так занят, что совсем забыл спросить Виолет, случалось ли ей спать с моим закадычным другом Рубеном Хиксом. Или Томом Малленом, или Эзрой Слайдом. Потом я отрубился, а когда проснулся, она уже ушла.
Заметил, что пластырь отклеился. Истекающее кровью воспоминание об ошибке.
— По делу или так просто, мистер Коениг?
Шериф Мертог был тучным ирландцем приблизительно моих лет, потерявшим большую часть ирландского акцента и все волосы. Грязный столик служил постаментом для его правой ноги; обмотанная бинтами ступня напоминала по цвету гнилой фрукт. Попахивало гангреной.
— Поранился мотыгой, представляете? Скорее помру, чем дам взглянуть доктору Кэмпиону — он захочет отрезать по лодыжку. — Мертог смеялся, рукавом полируя шерифскую звезду.
Я подумал, что недалеко отсюда находится лагерь, битком набитый китайцами из тех, что осели и принялись за разработку месторождений, после того как на запад проложили железную дорогу. Судя по шерифу с раненой ногой, парни были не очень…