Винн не теряет времени даром:
— Деньги?
Девушка с трудом отсчитывает монеты, по одной, словно выжимая капли собственной крови или молока.
— Ну, все готово?
Рыженькая кивает, в глазах стоят слезы. Она поворачивается и поднимает с убогой маленькой железной кровати мягкий сверток в детской одежде. Вдова склоняется над ним: ребенок чистенький, завернут в платок, на его губах безошибочно угадывается запах опиата и алкоголя; настойка опия — лучший друг его матери.
— Мой маленький, — говорит миссис Винн.
Еще минута, и сделка состоялась. Женщина выходит через парадную дверь, оставляя позади рыдающую клиентку, в саквояже лежит усыпленный наркотиком ребенок.
Она совсем не похожа на чудовище…
— Она совсем не похожа на чудовище, — говорит он.
Все утро они провели в архиве библиотеки, обложившись катушками микрофильмов, перед глазами проходит история, запечатленная на страницах древних газет. На большом общем столе перед ними высятся стопки фотокопий.
Самая верхняя — страница из еженедельника вековой давности, на ней черно-белый оттиск: их дом, 1890-е годы, передний дворик полон полицейских, они копают. На этой же странице другая иллюстрация: женщина средних лет в черной шляпке с каплями поникших вишенок.
«Доброе лицо; похоже, она любит детей», — вот что рассказала свидетельница А, отдавшая своего ребенка и заплатившая деньги агентству по усыновлению миссис Винн. Агентство состояло из многочисленных абонентских ящиков и одной женщины с саквояжем.
— Которая была серийным убийцей. «Избиение младенцев», «Превзошла самого Ирода в жестокости», — зачитывает он отрывки из другой газеты. — А я-то думал, шумиха в прессе — это современное явление.
— Если она и правда была серийным убийцей. Ты не забыл: оправдана за недостаточностью улик.
— Тогда что же она делала с этими детьми?
Вопрос повисает в воздухе. Он вытаскивает карикатуру, на которой изображена похожая на ведьму старая карга с вишенками на шляпе, швыряющая младенца с причала.
— Посмотри на эти документы, — говорит она. — Отметки о рождениях — пятый, шестой ребенок. «Придавленные во сне» младенцы, что бы это ни означало. Малыши, найденные на пороге церкви. В прошлом это была совсем другая страна.
— Не хотел бы я там жить.
— Даже если бы тогда мы могли усыновить целую дюжину или даже больше, было бы желание? Никто ведь не хотел незаконнорожденных, особенно если их и так было слишком много…
— Пошли. — Он встает. — Не уверен, что я смогу еще сколько-нибудь здесь просидеть.
ebooksa