31 мая. Биг-Блу-Ривер. Наше первое серьезное препятствие. Река разлилась от дождей, брода нет. Придется сооружать переправу. Это потребует времени.
3 июня. Продолжаем путь. Переправа была очень трудной, и нам еще повезло, что мы потеряли только двух волов, но зато теперь, возможно, нам удастся наверстать упущенное время. Миссис Штоклаза очень слаба, но молчит и ни на что не жалуется. Элизабет тоже необычайно молчалива, и, хотя для меня у нее всегда находится пара нежных и ободряющих слов, я знаю, что все ее мысли заняты больной матерью. Возможно, в Форте Ларами мы сможем найти доктора.
16 июня. С трудом продвигаемся к верховьям реки Платт; из-за распутицы приходится впрягать волов по двое даже на самых незначительных подъемах. Вчера вечером я нашел Элизабет за фургоном: уложив спать Мэри-Кэт, она спряталась там от меня, чтобы выплакаться. Элизабет боится, что смертный час ее матушки уже близок. Надеюсь, Господь убережет нас от этого. Ночами Элизабет присматривает за ней, подходит, когда та просыпается, и разговаривает с ней на родном языке. Эти беседы успокаивают старушку — наверное, это все, что мы можем для нее сделать.
18 июня. С тяжелым сердцем пишу о печальном событии. Вчера на закате мама Элизабет скончалась. Всех очень расстроила эта прискорбная новость. Мы вырыли могилу на невысоком холме, откуда открывается чудесный вид на долину и далекие горы. Не придется ей встать рядом с нами на тех крутых склонах и смотреть, подобно Моисею, на Землю обетованную! Господь дает, Господь и отбирает. Один из возчиков сделал простую деревянную табличку и выжег на ней раскаленным прутом: «Юлия Штоклаза. Родилась в 1774 году в Валахии, умерла в 1846 году в Миссури на пути в Калифорнию. Покойся с миром». Странно видеть в столь пустынном месте эту скромную табличку на вершине пирамиды из камней. Какое это грустное зрелище для всех, кто скорбит по усопшей! Но возможно, странникам, которые будут проезжать здесь после нас, она напомнит о доме, Боге и добродетели; и не станет ли она первым, пусть и печальным, признаком цивилизации в этой бескрайней американской глуши? Это трудно представить, когда по ночам воют волки, и Элизабет в очередной раз просыпается — осунувшаяся, с заплаканными глазами. Но может, когда-нибудь цивилизация придет и сюда.
30 июня. Форт Ларами у подножия гор. Запасаемся продовольствием и восстанавливаем силы после тяжелого перехода через равнину, принесшего нам столько горестей и печалей.
4 июля. Вечером был праздник, фейерверки и танцы под музыку, но все испортила ссора между нашим предводителем Джефферсоном Клеем и несколькими местными горцами. Здесь, в форте, полно этих неотесанных грубиянов, пьяных в стельку — именно так, напиваясь, они отмечают независимость нашей республики. Эти «милые» парни втянули мистера Клея в разговор, и он показал им карты из своей брошюры «Калифорния, прекрасный сад Запада». Именно это и послужило поводом для разногласий. Горцы не согласились с тем, что проложенный им курс — смелый и оригинальный маршрут через пустыню Большого Соленого озера и лежащие за ней горы — станет в будущем основным маршрутом для движущихся на запад переселенцев. Дело дошло уже до словесных оскорблений, но в конце концов мистер Клей позволил себя увести. Я был среди людей, которые его уводили, и хорошо запомнил его мужественное, благородное лицо, искаженное гневом, когда он выкрикивал во всю мощь своих легких: «Это самый короткий путь, я же вам говорю! Это самый короткий путь!»
5 июля. Снова в дороге. Мы были счастливы, когда достигли Форта Ларами, но вряд ли станем по нему скучать.
12 июля. Еще один черный день. Ночью от удара умерла миссис Хайдрик. Ее муж, молчаливый немец из Пенсильвании, похоронил ее сам до рассвета.
20 июля. Продвигаемся медленно. Грозы нас просто преследуют, и мы уже привыкли к постоянным ночным серенадам из раскатов грома и воя волков и койотов. Даже Мэри-Кэт спит всю ночь, не шелохнувшись. По ночам в разгар грозы волы разбегаются, обезумев от ужаса. Собирать их по утрам очень тяжело. Вокруг сплошная полынь и немыслимое одиночество равнины. Мы движемся к желанной цели, прокладывая новый маршрут в Калифорнию, но уж очень дорого обходится нам этот путь.
25 июля. Похоже, мы достигли континентального водораздела. Отсюда начинается Орегон. Тысяча миль позади, и еще тысячу нужно пройти, — говорит мистер Клей. Приятно знать, что самую трудную часть мы уже преодолели. Я сказал это Элизабет, которая, как я знаю, все еще оплакивает свою любимую матушку, и она согласилась со мной.
27 июля. Прошлой ночью у меня состоялся необычный разговор с Элизабет. Она спросила, есть ли хоть что-нибудь, что я не согласился бы сделать для защиты нашей семьи. Конечно, я заверил ее, что готов на все, что ее жизнь и жизнь нашей обожаемой дочурки всегда будут для меня важнее всего остального и, какие бы действия от меня ни потребовались, я не стану колебаться ни мгновения. Элизабет сказала, что знает это, и слегка приободрилась или, по крайней мере, попыталась приободриться. Что все это может значить? Конечно, она тоскует по матери и боится того, что нас ждет впереди. Я должен ее обнадежить.
28 июля. Малая Песчаная река. Вот мы и достигли развилки, где обозы переселенцев продолжают свой путь по наезженному орегонскому тракту, ведущему на север, ну а мы свернем на юг — двинемся по более короткому маршруту, предложенному мистером Клеем. Все охвачены воодушевлением. Даже Элизабет чуть отвлеклась от своих печальных размышлений.
31 июля. Форт Бриджер. Запасаемся провизией и отдыхаем. Сегодня утром Элизабет и Мэри-Кэт отправились на прогулку и вызвали настоящий фурор среди холостых обитателей форта. Смешно было видеть, как эти суровые и много повидавшие мужчины становятся робкими и застенчивыми, словно мальчишки, впервые пригласившие девушку на танец. Вот такое впечатление производят на людей моя обожаемая учительница и наш прелестный ангелочек!
2 августа. Снова стычка в форте. Утром в наш фургон заглянул Кэджи Боуден и рассказал, что мистер Клей опять поспорил прошлой ночью с местными. Боуден говорит, что им с мистером Доэрром и мистером Шостейном пришлось вывести оттуда мистера Клея, и он был так же пьян, как эти горцы. Лучше бы нам здесь надолго не задерживаться.
3 августа. Снова в пути, идем коротким маршрутом. Так мы срежем триста пятьдесят миль и сможем добраться до Форта Саттера недель через шесть или семь.
9 августа. Проходим в день десять или пятнадцать миль, хотя рассчитывали на двадцать. Это не так уж плохо, но нам не следует отставать от расписания. Дальше будет еще тяжелее.
17 августа. Сплошные каньоны. Продвигаемся с огромным трудом. Целые дни уходят на то, чтобы выбираться из тупиков и искать новые проходы. Мы отстаем все сильнее, а время не ждет. Кэджи Боуден предложил нам вернуться в Форт Бриджер и пойти по северному пути (и об этом не только он говорит), но мистер Клей осыпал его оскорблениями. В любом случае сейчас уже слишком поздно возвращаться.
23 августа. Шесть дней пропали зря. Только сегодняшним утром, после того как мистер Доэрр вскарабкался на высокую скалу и указал нам верный путь, мы смогли выбраться из самого страшного лабиринта каньонов. Очень много времени потеряно впустую. Мистер Клей почти никого к себе не подпускает. Боудена он даже слушать не станет. Очень жаль.
27 августа. Непролазные дебри вдоль хребта Уосатч. Проходим две или три мили в день. Каньоны заросли тополем и осиной; чтобы расчистить дорогу, требуются неимоверные усилия. Я устал до предела. Элизабет говорит, чтобы я не перенапрягал свои силы, но выбора нет. Я привел жену и маленькую дочь в это проклятое место и, прежде всего, должен заботиться об их благополучии. Нельзя допустить, чтобы мы застряли в этой глуши до наступления холодов.
29 августа. Кое-кто из семейных предложил бросить самые тяжелые фургоны, потому что мы не сможем провезти их по горам. Сегодня созвали собрание, но мистер Клей отверг это предложение; он заверил нас, что самый тяжелый горный участок мы уже преодолели, и страстно говорил о том, как быстро и легко мы сможем ехать, как только каньоны останутся позади. Кэджи Боуден начал задавать вопросы, а мистер Клей разозлился и предложил исключить фургон Боудена из состава партии. Но тут уж ему пришлось уступить, потому что подавляющее большинство переселенцев проголосовали против. Он вернулся в свой фургон очень обиженным, но и все мы чувствуем себя не лучше. Нас мучают мрачные опасения.
ebooksa