— Раньше меня это не пугало.
— Есть много возможных объяснений. Рискну сказать, что мы имеем дело с виной выжившего, — произнес доктор. — Вина — совершенно естественная составная часть скорби.
Доктор Грин раньше не касался ассоциаций, связанных с виной, но она всегда знала, что они сидят в засаде, готовые выскочить на сцену в третьем акте. Все книги говорили об этом. Дэнни брезгливо фыркнула и закатила глаза, чтобы скрыть внезапно подступившие слезы.
— Продолжайте, — сказал доктор.
Дэнни притворилась, что дым попал ей в глаза:
— Да больше нечего рассказывать.
— Совершенно точно, что есть. Всегда можно забраться по скалам выше и посмотреть оттуда вниз. Почему вы ничего не говорите мне о винодельне? Имеет ли это какое-то отношение к лагерштетту?[5]
Дэнни открыла рот и закрыла его. Она сидела, уставившись на Грина, а гнев и страх скручивали ее нутро.
— Вы говорили с Меррилл? Будь она проклята!
— Она надеялась, что вы, в конце концов, сами подойдете к этому. Но вы так и не заговорили, а это важно. Не беспокойтесь — она поделилась информацией добровольно. И конечно же я сохраню наш разговор в тайне, верьте мне.
— Не слишком хорошая тема для беседы, — сказала Дэнни. — Я перестала думать об этом.
— Почему?
Она внимательно рассматривала свою сигарету. Норма, бедняжка покойница Норма шептала ей в ухо: «Хочешь прижаться ухом к замочной скважине тайной комнаты? Хочешь увидеть, куда слоны идут умирать?»
— Потому что есть вещи, которые вы потом не сможете отменить. Трясущиеся руки, а в них — невыразимая тайна, и она знает вас. Она возьмет вас, если захочет.
Доктор Грин ждал, он приготовился открыть коричневую папку, которую Дэнни раньше не замечала.
На папке была сделана надпись красными печатными буквами, которую она не вполне разобрала, хотя и подозревала, что речь шла о психиатрической больнице.
— Я хочу понять, — сказал он. — Мы никуда не спешим.
— Черт с ним, была не была, — ответила она. Чувство страшного облегчения и удовлетворенности заставило ее наконец снова улыбнуться. — Признание облегчает душу, так ведь?
Одеваясь, чтобы встретить возвращавшуюся с работы Меррилл у портового рынка, Дэнни открыла шкаф, вдохнула запах сырости и тлена и вскрикнула, прикрыв рот рукой. Между веселеньких блузок и строгих пиджаков с перекладины свисали несколько иссохших трупов. Почти что мешки из желтой кожи. Высохшие, съежившиеся лица были неузнаваемы: цвет и текстура вяленой тыквы. К тому же они глядели сквозь морщины и складки чехлов из химчистки, отчего искажались еще больше. Она отшатнулась, села на кровать и кусала пальцы, пока набегающие облака не закрыли солнце, а шкаф не погрузился в тень.
ebooksa