Клякса
Когда Реджинальд Арчер увидел его впервые, оно было очень простым. Никаких замысловатостей и причуд. Ни малейшего намека на украшательство, даже самого отдаленного и смутного. Выглядело оно так:
Пятно. И больше ничего. Черное, как видите; чуть кривоватое; неказистое, незатейливое пятнышко.
Располагалось оно на ослепительно белой льняной скатерти, на столе, где был сервирован завтрак, в трех с половиной дюймах от подставки для яйца.
Реджинальд Арчер заметил пятно в тот самый момент, когда начал было чистить яйцо.
Его рука замерла, брови сдвинулись. Реджинальд Арчер был холост. Всю жизнь — а было ему сорок три года — он прожил один и любил, чтобы в доме во всем был непреложный порядок. И такие мелочи, как черные пятнышки на столовом белье, сильно раздражали его — пожалуй, даже сверх разумного. Арчер позвонил в колокольчик, призывая Фолкса, своего дворецкого.
Почтенный Фолкс вошел и, заметив, что хозяин мрачнее тучи, осторожно приблизился к нему. Дворецкий откашлялся, склонил голову ровно настолько, насколько диктовали приличия, и, взглянув туда, куда указывал тонкий бледный палец хозяина, тоже узрел пятно.
— Откуда
Фолкс ненадолго погрузился в глубокую задумчивость, а затем признал, что понятия не имеет, как могло это пятно попасть на скатерть, рассыпался в извинениях и поклялся удалить пятно незамедлительно и навечно. Арчер встал, так и не притронувшись к яйцу в подставке (аппетит у него совсем пропал), и покинул столовую.
По заведенному обычаю, Арчер каждое утро затворялся в своем кабинете и уделял время мелким хлопотам: просмотру накопившейся корреспонденции и финансовым делам. К этому занятию, как и ко всему остальному, он относился щепетильно, превращая его в ритуал: во всем надлежало соблюдать железный распорядок. Итак, он уселся за свой письменный стол — великолепное сооружение из отполированного красного дерева — и потянулся к аккуратной стопке писем, но тут на листе зеленой промокательной бумаги, которым была застлана вся крышка стола, увидел:
Он побледнел (я не преувеличиваю), снова вызвал дворецкого и был вынужден ждать дольше обычного, прежде чем верный Фолкс наконец явился. На лице дворецкого читалось откровенное смятение.
— Это пятно, сэр… — начал Фолкс, но Арчер прервал его.
— К черту пятно, — рявкнул он, указывая на промокательную бумагу и объект своего возмущения. —
Фолкс озадаченно уставился на новое пятно.
— Не знаю, сэр, — сказал он. — Я никогда не видел ничего подобного.
— Я тоже, — процедил Арчер. — И больше никогда не желаю видеть. Убрать!
Фолкс начал осторожно вынимать уголки листа из кожаных креплений на краях столешницы. Арчер раздраженно следил за ним ледяным взглядом. И только теперь обратил внимание на крайне странную гримасу старика. В голове всплыла фраза, которую Фолкс не успел закончить.