Он нашёл. Следы. Давили пишущим пером. У брата Фёкла была сильная рука, и как же он мог об этом забыть?
– Позор мне, – живо усмехнулся брат Дамиан.
Следы от выдавленных линий. Видимо, старик был так возбуждён, что первые свои записи начал делать, положив лист бумаги прямо на раскрытую страницу Книги. Буквы плохо различимы… Брат Дамиан взял лупу, пристально вглядываясь в след. Ещё подкрутил лампу. Его лицо опять сковала каменная маска усердия, и когда он поднял взгляд на мутное зеркало, ему оттуда ухмыльнулось какое-то чудовищное существо.
«Это не ты! От тебя исходит свет… Не ты!»
Брат Фёкл не просто догадался. Он переписывал всю Книгу, а потом в нужном порядке вычёркивал лишние слова. Вот что обозначали следы от выдавленных линий. А ещё брат Дамиан сумел различить то, чего в Книге не было. Пометку, отпечатавшуюся с краешка листа. Его цепкий взгляд сначала захватило слово «громада». Громада Разделённых, чей приход уже близок… Зловещее существо из зеркала буравило брата Дамиана немигающим взором. Старик написал чуть больше, а потом его рука соскочила со страницы. Но и того, что осталось, оказалось достаточным:
«…йти ещё возможные значения слова “громада”».
«…
– Умён ты, брат Фёкл, – сказало ему существо из зеркала. – Хитрован… Догадался. Что ж, тем более забота о Благе была не напрасной.
Брат Дамиан убрал лупу и отодвинул лампу подальше от Книги. Снова поднялся.
– Похоже, наши воришки с нами не до конца откровенны, – хрипло и тихо произнёс он.
3
«…И тогда посреди Пустых земель станет невозможно дышать.
Лабиринт укроет верных Слову
От Четырёх псов чёрного человека…».
Аква всё ещё в смятении смотрела на эти строки.
– Вот с чего он начал, – сказал тогда Брут. – А потом понял, что весь смысл Книги меняется.
На лице девочки отразились странные чувства: недоверие, озадаченность, отпечаток страха, но за всем этим маячило восхищение.
– Не ожидала, что придётся зайти так далеко? – Брут ей улыбнулся. Он всё ещё был очень слаб. Аква смущённо отвела глаза.
Ещё в полубреду, с кожей, белой, как снег, когда его поили отваром из трав, что прорастали лишь на редких древних усыпальницах, Брут постоянно что-то твердил. С мутноватым тёмным предчувствием Аква узнала слова, текст из священной Книги. Но он был каким-то… иным, словно всё происходило на другой планете. И от этого девочке сделалось жутковато. Как будто привычные вещи немножко сдвинулись, менялись, как если бы вы пришли в гости к своей любимой подружке и оказалось, что домашним питомцем в их семье вместо хорошо знакомой вам кошечки, что всегда тёрлась о ноги, является забавный пёсик, внешне безобидная собачка с тем же именем, и это никого не удивляет. Жуть… Аква порой очень боялась, что когда-нибудь подобное произойдёт с ней на самом деле. А ещё Брут несколько раз, и как будто это причиняло ему страдания, назвал одно имя. Аква нахмурилась.