– Согласен, – сказал он.
В Найт-Вэйле люди часто соглашаются с неодушевленными предметами.
Джеки обмякла на потрескавшемся красном табурете, пахнувшем резиной и опилками. Ей был нужен план. Она повернулась к сидевшему слева мужчине.
– Мне нужен план, – произнесла она.
– Что такое? – Он поднял на нее взгляд. У него был высокий лоб без морщин, лицо покрывал толстый слой грима.
– План, придурок! Мне нужно вернуть жизнь в прежнее русло. – Подкрепляя свои слова, она яростно помахала листком.
– Ага. Ладно, девочка. – Он снова перевел взгляд на прилавок, который сосредоточенно рассматривал.
– Мне нужен мужчина в светло-коричневом пиджаке.
Глаза сидевшего рядом с ней мужчины сузились. Предположительно у него было два глаза.
– Как вы сказали? – спросил он.
– Мне нужно найти кого-то еще, кто его видел. В нашем городе должен быть кто-то, кто с ним говорил и кто может мне о нем рассказать.
Он уставился на нее, очевидно, нормальным количеством глаз.
– Мне надо начать разговаривать с людьми. По всему городу. Попытаться найти кого-то, кто его знает. Внимательно выслушать, что о нем говорят и не говорят.
– Вы упомянули мужчину в светло-коричневом пиджаке? – спросил он.
– Не важно, – ответила Джеки, отворачиваясь и заново ставя стену между собой и другими посетителями, евшими за стойкой закусочной, или «восьмую стену», как ее называют в театральном мире.
Решив составить список всех, кто может что-то знать об этом загадочном человеке, Джеки достала ручку, которой выписывала квитанции у себя в ломбарде. Это была сувенирная ручка, оставшаяся у нее после фестиваля, который проводился в городе несколько лет назад.
Шекспировский фестиваль на арене Найт-Вэйла.
Проникнись словами певца —
гласила надпись. Трещина на корпусе больно впивалась в пальцы, но она обожала эту ручку.
Джеки обшарила карманы в поисках чего-то, на чем смогла бы писать, но ничего не нашла. Бланки квитанций хранились в ломбарде, но в любом случае они предназначались для выписки квитанций. Вот так все делается. Хотя в тот момент ничего не делалось. Существование Джеки основывалось на том, что все изо дня в день оставалось прежним, а листок бумаги назойливо вторгался в ее бытие. С зажатой в руке таинственной запиской было невозможно погрузиться в блаженную обыденность.
ebooksa