Стезя героев: шаги над бездной

22
18
20
22
24
26
28
30

– Жить будет.

– А ты?

– Я тоже жить буду.

– Почему-то мне кажется, что вы родственники, – пробормотал Аден. – У Максима точно такая же привычка уходить от ответа.

Фалберт рассмеялся во весь голос, и бог огня с облегчением выдохнул.

– Всё в порядке. Он, конечно, недоволен жизнью… Но, думаю, всё наладится.

Они несколько мгновений помолчали. Адена царапало изнутри желание спросить кое о чём, но вопрос был чересчур личным. Он машинально взглянул на бога света, и тот, кажется, всё понял.

– Его мать была удивительной, – Фалберт понизил тон. – Наверное, мы всегда так думаем, когда влюбляемся, но… Здесь было что-то большее. Что-то, что я до сих пор понять не в силах.

– Ты всерьёз хотел отказаться от бессмертия? – еле слышно спросил Аден.

Бог света пожал плечами, отвёл взгляд в сторону.

– Возможно. Говорю же, она была особенной. Сейчас я понимаю это, а тогда… Тогда меня беспокоило только то, что она умрёт однажды, а я нет. Я хотел, чтобы она пришла в Мир грёз, разделила со мной эту вечность. Другой путь меня не устраивал.

– И что дальше?

Фалберт несколько мгновений помолчал. Было заметно, как нелегко ему даётся этот разговор.

– Люди хрупкие. Кому-то из них достаточно дуновения ветра, чтобы сломаться. В нашем случае этим ветром стала разлука, – он снова помолчал немного. – Она забеременела, я потребовал сделать аборт. Она сказала, чтобы я не смел приближаться ни к ней, ни к нашему ребёнку. Я послушался. У неё остался Максим, но я видел, как она переживает. Как угасает с каждым днём её жизнь, пока…

Похоже, слова бога света иссякли. Он махнул рукой и взглянул на сбившихся в кучку светлячков городских огней.

– Но если бы ты мог начать всё сначала… – нерешительно заговорил Аден.

– Я бы всё сделал правильно, – отрезал Фалберт. – Бессмертие здесь ничего не стоит, и в моём случае оно перестало быть даром.

Наверное, сам Аден что-то похожее думал и о Веронике. Проступившие в словах чувства Фалберта были до боли знакомыми. В глубинах памяти отозвалось что-то щемящее, тоскливое. Что-то, что испытывал он сам, когда видел Деланея, сумевшего стать человеком.

– Я, наверное, задам странный вопрос… но всё же, – протянул бог огня. – Почему именно она?

Фалберт оглянулся.